Быть иль не быть: вот главное сейчас.
Что? Умереть, уснуть… И всё? Да, всё.
Нет! Сновиденья! Вот она — загадка:
Сны после смерти — их увидим мы
Когда предстанем пред судьёй предвечным
В той неизведанной стране, откуда
Никто вернуться не сумел, и где
Своё получит каждый — по заслугам.
Так стоит ли, надеждой обольщаясь,
Претерпевать насмешки и коварство,
Презренье богатея к бедняку,
Сирот и вдов обман и притесненья,
Нужду, извечный голод, власть тирана,
И множество таких же зол и бед,
Влача в поту столь тяжкий груз,
Раз счёты с жизнью может вмиг свести
Любой кинжал? И кто б всё это вынес,
Надежду потеряв, когда б не мысль
О смертных снах — она гнетёт наш разум,
И не даёт спешить к иному злу,
Нам неизвестному. И вот уж мы
У трусости в плену, обдумав всё…
To be, or not to be — ay, there’s the point,
To die, to sleep, is that all? Ay, all:
No, to sleep, to dream — ay, marry, there it goes,
For in that dream of death, when we’re awake,
And borne before an everlasting judge,
From whence no passenger ever returned,
The undiscovered country, at whose sight
The happy smile, and the accursed damned.
But for this, the joyful hope of this,
Who’d bear the scorns and flattery of the world,
Scorned by the right rich, the rich cursed of the poor?
The widow being oppressed, the orphan wronged,
The taste of hunger, or a tyrant’s reign,
And thousand more calamities besides,
To grunt and sweat under this weary life,
When that he may his full Quietus make,
With a bare bodkin? Who would this endure,
But for a hope of something after death,
Which puzzles the brain, and doth confound the sense —
Which makes us rather bear those evils we have,
Than fly to others that we know not of?
Ay, that — Oh, this conscience makes cowards of us all. —
Lady, in thy orisons be all my sins remembered.