Встреча с Высоцким
Вот и осень рыжая уходит,
И никто не ходит в галифе,
Мне приснился молодой Володя
Мы сидели с ним вдвоем в кафе.
Он смотрел в глаза мои-прищуром,
Как с мужчиной кратко говорил,
Как доверил жизнь врачам и дурам,
Как любовь под сердцем сохранил.
Мне казалось, что его я знаю
Сотни лет - все песни наизусть,
И в ответ ему - сижу, киваю,
Говорим про осень и про грусть.
Он сказал мне: - Жанка классно пишешь,
Я читаю все твои стихи,-
Мы сидели так в парижских нишах,
Говоря про песни и грехи.
И ещё сказал он - жизнь застенки,
Закурил и встал он во весь рост,
В тот момент я вспомнила Хвостенко,
друга, что ушел, по кличке Хвост.
Мы сидели около вокзала,
Миг казался вечным впереди,
я рассказывала то,про что писала
и театр на rue de Paradis.
А потом он встал куря и плача,
Добро посмотрел, пуская дым,
И ушел, оставив сон и сдачу,
И сказал:- Придешь,поговорим.
2
Ночь очерчена чернилами тату,
Небо наклоня по-идиотски,
Я сегодня память свято чту
О поэте изгнанном - Высоцком.
Он мне был никем - ни сват, ни брат,
Он был лет отца - другое племя
До мурашек голос хриповат,
Вот бы вспять толкнуть и смерть, и время.
Чтобы встретиться лицом к лицу,
Что-то обсудить, по-братски тронуть,
Почитать стихи и по кольцу
По парижскому, пройтись - неону
Там в пространстве есть один приют,
Нет барделей или хат кабацких,
Где поэта в ночь не заклюют
Мужики в костюмах гладких, штацких.
Просто так побыть и погрустить,
На минуту позабыть о беге,
Всех чужих простить и отпустить
Под скупой аккорд в сыром ночлеге.
Знаешь, друг, а ныне тоже смрад,
Денег гниль и запах из параши,
Беспредел и яркий гей парад,
Он - мощней, вульгарнее и «краше».
Ты всё видишь, но издалека,
Ну а здесь всё те же прибаутки,
Под другим названием ЧК,
Но зато все те же проститутки.
Только все они бегут в Сезам -
В Турцию, в Иран, в Израиль редко,
И попса морочит по мозгам,
В голову влезая, гадко, едко.
Все себя пиарят тут и там,
Те же рожы ржут с больших экранов,
Но забыт и Блок, и Мандельштам,
Ищут спайс торчки и наркоманы.
Все воруют, как и прежде, но
С тем миллиардеровским - размахом,
Игроки играют в Казино -
Дышат смертью, коньяком и страхом.
На тусовках пластиковых баб
пахнет рвотой, жжет в абзац Рублевка,
На Земле они все метят в ад,
Видишь в чем живем мы, милый Вовка.
Все контракты всуе подписав,
Дьяволу целуют ноги чтобы,
Он им злато дал и волкодав
черный, сторожил тела и гробы.
Даже в зонах есть давнишний код,
по понятиям живут, не то, что в замках,
За богатство продали Полёт,
Взяв картины бесов в черных рамках.
И Христа уже не уберечь,
Хоть стоят и молятся фальшиво,
Стали пошлы жизнь, слова и речь,
Сквозь подушки пух мелькает шило.
Ты, Володя не застал наш NET,
Где девчонок в ночь снимают в порно,
Где в сети любой ублюдок - сед,
И стрептиз - онлайном не позорно.
Где деды снимают внучек в ночь,
Козлодоев жив и процветает,
А старухи с молодыми - прочь
в ЗАГС бегут,где их наследство тает.
Не застал ты, Вова, и певцов
фонограммных и попсовых кукол,
Тех «поющих, групповых трусов»,
Выходящих под банкетный купол.
Есть, конечно, Гиды среди них,
Щемят душу и резьбой вокала -
Их намного меньше - вот из них -
Градский, Сукачев, Бутусов Слава.
Слушать можно только это в кайф,
Андеграунд жив, ещё в эфирах,
ДДТ,Б.Г и группа Чайф,
В плейлистах закручены до дырок.
Есть возможность оживить и тех,
Кто ушёл и нам оставил голос,
Цой, Тальков и ты один из всех -
Золотой, земной и крепкий колос…
Мы живем воспоминаньем тех,
Кто дарил нам своей жизни роли.
Олег Даль, Никулин - его смех,
Галкин Влад, кого убили тролли
Ну а мы - опять поём стихи,
Для себя и нескольких десятков,
Наши залы пусты и тихи,
денег нет, но все же всё в порядке.
Нам хватает на бензин и хлеб,
До друзей доехать и послушать,
Вместе твой израненный напев -
Ты живешь в душе, тебя не спутать.
Чтоб, Володя, делали без них
Среди масок, сплошь больного мира,
И твой голос тоже не затих,
Будет вечно он лететь с эфира.
Не с эфира радио без слов,
Там блатных и тёмных улей вьётся -
С наших современных плееров,
Где с десяток наших наберется.
Грустно мне, что дьявол Мир ведет,
Расставляя в нем своих гарантов,
Для него арда своя поет,
Все бездушные ,но в диамантах.
Да и те, кто раньше был не плох,
Многие склонились к его сцене,
Их источник свыше весь засох,
Сквозь Мамону сразу к Мельпомене.
Каждый норовит побольше взять,
Примелькаться у экранов тонких,
Чтобы необъятное обьять,
рвут фальшиво звук и перепонки.
Те же лица, те же голоса,
Те же обезумевшие люди,
И молчат немые небеса,
Судят те, кого никто не судит.
Слышь,Володя, а поэтов нет,
Потому что в литсреде погоня,
Мало вечных - лишь собачий бред,
Все хотят быть Бродскими на троне.
Вов, ты знаешь поколенья крик
Стынет над планетой нашей бренной,
Молодёжный, нынешний язык -
Мат сплошной и с примесью тюремной.
Дети - школьники и тоже мат,
Бьют друг друга и в ютюб снимают,
Хочется чтоб обезьяна в зад
всем залезла - Керри это знает…
Брат уже не брат и сестры врозь,
Не прощают боли и обиды,
Вов, а разве Бог нас создал вкось,
Ешуа родной, с тобою Гиды.
Ах, мой друг, как бесконечно жаль,
В моде с пяти лет татуировки,
Позабыта Господа скрижаль,
И маньяки стали слишком ловки.
Правит миром черно-красный взгляд,
Педофильный плен и секс из сети,
Школьники стреляют всех подряд
И рожают старые и дети.
Там, где нефть - там вечная война,
Там игиловцы растут как метастазы,
Нам такая жизнь теперь дана,
Рак повсюду, вируса заразы.
Знаешь Вова - свет уже не мил,
Гибнет молодежь, ломаясь в стонах,
все гниют от смеси «крокодил»
и от спайса прыгают с балконов.
А попы все в золотых часах,
Отпускают грех за лимузины,
Ведьма-баба стонет на сносях,
Хочет выродить детей трясины.
Понимаешь, Вова, при тебе
Тоже было трудно, ты же знаешь,
Но теперь одни стоят в мольбе,
А других от черта защищаешь.
Богачи скупают лишний хлам,
Дети беспризорники - по трубам,
по вокзалам, по подвалам, там,
где холодно, темно и очень худо.
Но об этом мы не говорим,
будто нет таких детей бездомных,
и стекает с лиц холодный грим,.
и застыл их мир в слезах объёмных.
Их как будто нет для богачей -
Строят дачи,замки за границей,
Посещают лекарей, врачей,
Бьют друг друга по холеным лицам.
Ах,Володя,снова о стихах,
Их никто не слушает,не знает
Утопившись в собственных грехах,
Человечья сущность исчезает.
Всё горчей становится еда,
Нас все время чем-то отравляют,
И токсинов черная вода
на здоровье след свой оставляет.
Посмотри, что подростковый гул
В головах застряли матюгами,
И на сцене есть отдельный стул -
Там Иуда спит, тряся ногами.
Войны братьев ослепляют день.
Гибнут бабки, пацаны и дети,
От иконы лишь осталась тень,
Не спасти нам никого на свете.
Правит Дьявол - в очередь к нему
Все стоят за подписью на благо,
Нет таких, что чувствуют вину,
Черной стала - белая бумага.
Вирус тайный обуял миры
и пролез в протоны и нейроны,
Он зовет себя главой игры
Величается Большой Короной.
Косит жадно он своей косой
Всех подряд и в штабеля пакует,
Люди мрут как мухи - полосой
их гробы лежат - а Бес ликует.
Вовка знаешь - тебе лучше Там
Больше не грозит тебе страданье,
Мы распределились по местам
И пропитаны Нездешним знаньем.
Он нас поместил туда и ждет
Сколько ещё тел в залог оставит,
Гитлер, Ленин и Искариот
Все на кон проклятый - снизу ставят.
Позабыт Иисус в сердцах людей
Даже если молятся на людях.
Загнан лидер от своих идей
И баланду пьёт в тюремном блюде.
Я закончу Вов, сама изгой -
Я - Астер, Цветаева и Бродский
Стало легче, поболтав с тобой -
Мой Володя - друг - зовут Высоцкий. Начало 2021 Франция