Далеко на окраине, где-то у старого леса,
В полупризрачном доме, укрытом накидкой плюща,
Где задумчивый воздух не кажется легким и пресным,
В окнах теплится свет, в сонной печке поленья трещат.
Закипает похлёбка, старик с бородою косматой
Вычищает ружьё, подле девочка в тальме сидит,
Пьёт целительный чай с облепихой, ромашкой и мятой
И на досточке тонкой выводит углём алфавит…
Бородач не в чести. Им стращают детишек в деревне
За угрюмый характер, костыль и уродливый горб.
Был однажды пожар, обвинили привычным манером.
Но убить побоялись. Ушел в околоток с тех пор.
Говорили, что он вурдалак, что младенцев ворует,
Портит воду, скотину, умеет, как нечисть, летать.
Клевету не изжить. Проще верится в небыль пустую.
...Он девчушку нашел, тормошившую мертвую мать.
Заблудились в чащобе, ограблены? Сбились с дороги?
И по виду из пришлых. Родных не отыщешь теперь.
Не хватился никто, есть ли дело кому до убогих?
Приютил сироту, но открыта ей в будущем дверь.
На лице, потемневшем от времени брезжит улыбка:
Словно вечером - солнечный луч сквозь накидку плюща.
Понимает горбун: это счастье недолгое зыбко.
Ей вернуться захочется в мир. Но потом. Не сейчас.
... Довелось заплутать, я наткнулся на дом-полупризрак.
Там мне дали поесть, обогрели, налили вина.
Страх стучался в висках: наше "пугало" местное близко!
Но в глазах у него тихой лаской светилась весна.