Не поверишь, мне приснился
Этой ночью наш генсек;
Он ничуть не изменился -
Дорогой наш человек.
Он присел на край кровати
Мне казалось, он живой;
Был одет прилично, кстати,
Только был слегка седой.
Почесал он вдруг затылок
В этой жуткой тишине
И без лишних там ухмылок
Обратился он ко мне:
«Расскажи-ка мне, товарищ,
Как живете вы теперь.
Нет ли войн и пожарищ,
В городах людских потерь?
Колбасы на всех хватает
И болезней вовсе нет?
В космос человек летает?
На Луне проложен след?
Как селяне поживают?
Провели давно им газ?
Много ли детей рожают?
Строим, пашем мы сейчас?
Как ведут себя соседи,
Не приносят больше бед?
А в Сибири есть медведи,
Или там простыл их след?
Люди стали жить богаче,
Поди, бедных вовсе нет?
Или все совсем иначе?
Старику ты дай ответ».
Слушал я его уныло…
Что ему в ответ сказать?
Меня страшно так знобило,
Я не знал, с чего начать.
«Вы, Ильич, не очень злитесь. -
Начал я ответ держать, -
А услышав, помолитесь,
Нечего за зря страдать.
Что случилось, то случилось,
В этом нет моей вины;
Так, поверь мне, получилось,
Только б не было войны.
Наш Союз давно распался,
И границ уж прежних нет;
Слава Богу, что остался
Хоть какой-то там Совет.
Часть людей живет в хоромах,
В том числе и президент;
Он у нас совсем не промах
И на царство претендент.
Мы живем пока что в мире,
А пожарищ – полный мрак;
Все леса горят в Сибири,
В этом есть какой-то знак.
Колбасы теперь хватает,
Ешь от пуза – не хочу;
Простой люд о ней мечтает,
А купить – не по плечу.
«Победили» мы болезни,
Сократили докторов;
Старики давно исчезли,
Появилось много вдов.
А свободы, что мечтали,
Вовсе нет теперь, Ильич,
За что жизнь свою отдали
Мой отец и дед Фомич?
В Украине оживились
Недобитые бандеры;
Их там полчища скопились,
Люди мрут, как от холеры.
Мы не строим и не пашем,
Сел давно на карте нет;
С голубыми зато пляшем,
На Луне пропал наш след.
Газ народу не под силу,
Его гонят за бугор;
Помогаем всему миру,
Для страны какой позор.
Детей бабы не рожают -
Нищету зачем плодить;
Все продукты дорожают,
Нечем нам за дом платить.
Там, где жил медведь и рысь,
Где багульник цвел весной,
Где кедрач тянулся ввысь,
Пни блистают под Луной.
Наступил ужасный век:
Народ начал сменять пол,
Пересохли русла рек,
Нет заводов, сельских школ.
Все, что создано отцами,
Непосильным их трудом,
Уничтожено лжецами -
Нашим внутренним врагом».
После слов моих Ильич
Произнес протяжно: «Да-а-а…»
Он не мог никак постичь,
Что сотворили господа.
«Вижу я, мои потомки, -
Обратился он ко мне. -
Вы оставили обломки,
Словно были на войне».
Генсек встал, а я проснулся
Весь пунцовый от стыда;
Огляделся, потянулся -
Нигде нету Ильича.
Сидя хмуро на кровати,
Взгляд свой бросив в пустоту,
Я хочу спросить вас, кстати:
«Вам не стыдно за страну?»