Карантин

Анна Айзенберг
18.05.20
Чем отличается понимание нынешнего состояния от всех предыдущих.
Двадцать, после, десять лет ожидания. Суховеи, саранча, тучи.
Запах разносится ветром с окрестных пастбищ, выдержать это не просто.
 Но ведь полезно. Хотя и слезятся глаза, от разбросанного компоста.
что-то там происходит извне. Сосредоточься, возьми себя в руки.
 Выйти? с ума что ли спятил? в такую жару надевать брюки?
Пропустив сквозь пальцы мокрые пряди, ты смотришься в мой толоконный лоб.
Скажи мне, не шутки привычной ради, когда там глобальное что-то? К примеру – потоп?
На экране старые хитрые дяди делят портфели, такая жара – что в озноб.
Голову мокрую высунуть на балкон удобней, чем включить раскаленный фен,
И волосы сохнут, и пыль времен - цветом аккуратненько вскрытых вен.
Маску забыла, черт! но держу платок, шелковый, помещается в горсти
Сын говорит, из-за гитлера какого-то не может стильные усики отпустить.
- Отпусти, - говорю, - укутай лицо, зеленые листья на фоне льняного поля
Подожди, как обычно, опять подожди, лет триста, и это изменится вскоре.