История тайной любви Пьеса

/Сюжет  с  абразивом/
   
Романтическая драма

У каждого человека под шляпой - свой театр,
где развертываются драмы, часто более сложные,
чем те, что даются в театрах.

Томас Карлейль

Я задремал...  Но слух   был   тонок,               
Звенели   струны    нервов  споро.               
Вдруг  дождь,   как  яростный  любовник,               
Громаду  вод  излил  на  город!
И  свет  пропал. И  был жестоким
Романс  любви,  природой  спетый!               
А дождь хлестал   сплошным  потоком
По  дряхлым  немощам столетий...
И  мне  казалось,  в  вихре  танца
Дождя  и  ветра  оживает
Земля, что грязь  свою  смывает
До  ослепительного  глянца.       
         
       Валерий  Марро  "Видение".

               
                Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е   Л И Ц А:

НЕЗНАКОМЕЦ,   он  же  МЕФИСТО

СТЕПАН  ГОРДЕЕВИЧ – директор театра,  режиссёр,  актёр

НИНЕЛЬ  ИВАНОВНА – помреж

ЖОРЖ – актёр

КАТЯ - дочь Незнакомца



              Действие  происходит  в  наши  дни, в  одном из провинциальных  театров России.


               
                ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ 
               
                Картина  первая

         Сцена  театра. На ней   режиссёр С т е п а н  Г о р д е е в и ч – он   ведет  репетицию,   и  актёр   Ж о р ж.   

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/расхаживая  по  сцене/. Прошу идти от внутренних ощущений... пусть пока ещё не вполне ясных, осознанных. Фантазируйте, мечтайте... прислушивайтесь к движениям своей души - это главное, что нужно вам сейчас, на данном этапе!  Фиксировать  результат будем значительно позже, когда внутреннее и внешнее   уже   найдут   друг   друга.   Когда  они,  соединившись,   станут основой вашего, будущего, сценического образа.

А пока лишь поиск, поиск... и еще раз поиск необходимого материала для духовного и физического  взлета!   Теперь   вернёмся  к   вашей   сцене...  Прошу!

Ж  о р ж/в образе Д о н Ж у а н а/. Я говорю с тобой начистоту,   Сганарель,  и  рад,    что  есть  свидетель,  которому я могу открыть свою душу...

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/в образе  С г а н а р е л я/.  Стало быть, вы ни во что не верите, а хотите выдать себя за добродетельного человека?

Д о н  Ж у а н.  А  почему бы и нет?   Сколько людей  занимается  этим ремеслом и надевает   ту   же   самую маску,   чтобы  обманывать   свет!

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/ в образе  С г а н а р е л я,  в  сторону/.   Ах, что за человек... этот Дон Жуан!  Что за человек!

                Отходит к порталу.
 
 Д о н  Ж у а н/на  авансцене/. Ныне этого уже не стыдятся: лицемерие - модный порок,   а все модные пороки сходят за добродетели. Роль человека добрых правил - лучшая из всех ролей, какие можно только сыграть. В наше время лицемерие имеет громадные преимущества. Благодаря этому искусству обман всегда в почёте: даже если его раскроют, все равно никто не посмеет сказать против него ни единого слова. Все другие пороки подлежат критике, но лицемерие - это порок, пользующийся особыми льготами: оно собственной рукой всем затыкает рот и преспокойно остается безнаказанным...

Н е з н а к о м е ц/из глубины зала, в луче/. Браво... браво,  Жорж!
               
               
                Аплодирует.

С т е п а н Г о р д е е в и ч/в растерянности/. Кто... кто это сказал? /Поднялся, смотрит по сторонам./ Где он? Покажите мне его... этого наглеца!

Н е з н а к о м е ц.  Умерьте свой пыл, дружок! Я всего  лишь  выразил  своё восхищение тем,  что    видел  и  слышал.   /Поднимается на сцену./ Мефисто... если вам будет угодно! /Приподнимает шляпу/.

С т е п а н  Г о р д е е в и ч. Какой еще, к черту, Мефисто? Кто вы?..  Откуда вы здесь взялись?

М е ф и с т о. Ниоткуда, представьте себе! Я мираж… бесплотное существо,  залетевшее случайно на волшебный огонек  искусства.  /Громко хохочет. Затем принимается  внимательно изучать  оснащение сцены,  заглядывая  поочерёдно за кулисы/.

С т е п а н Г о р д е е в и ч/в недоумении/. Да это же... чёрт знает  что?!  Это  же…   откровенный…  наглый,  сценический   бандитизм!   /Кричит./ Послушайте, вы… бесплотное существо?  Вы срываете мне репетицию! Покиньте немедленно сцену…

М е ф и с т о.   И не подумаю...  /Продолжает осмотр/.

С т е п а н Г о р д е е в и ч/в  ярости, следуя  за незваным гостем/. Что  значит - "не подумаю"... чёрт  вас дери?   Кто  вы  такой?  Объясните  мне:   кто  вы  такой,  что позволяете    себе   творить  здесь… на сцене,  подобные   бесчинства?

М е ф и с т о/не прерывая движения/. Объясню...  с удовольствием! Дело в том, уважаемый мэтр, что   уже много лет...  все  земные служители  Мельпомены чрезвычайно  остро  нуждаются    в  моей,   неотложной,   помощи!
               
С т е п а н Г о р д е е в и ч.     В  вашей  помощи?..  Мы... служители  Мельпомены?!..  Ну,  знаете  ли...  дружок…   Такие  глупости   заявлять  здесь… нам?!   Кто?     Кто  его... этого сумасшедшего, сюда пустил?   Георгий...   он  назвал  ваше  имя.  Вы  что…  с  ним  знакомы?

Ж о р ж. Трудно  сказать,  Степан  Гордеевич.  С  одной  стороны - вроде  бы  да,  но,  с  другой  стороны,  вроде  бы и нет.   То есть  я  имею  в  виду:     абсолютно  не  исключено,  что   мы уже   где-то встречались   за  чашечкой  кофе  с этим    вот…  уважаемым  призраком! /Смеется, приветствуя взмахом руки Мефисто/.

С т е п а н Г о р д е е в и ч/в ярости/. Каким еще призраком...  Георгий? Что за чушь вы несете?  Я  же    вас  спросил   о конкретном  факте, конкретном…  понимаете?   Вот он...  перед вами:  не  призрак,  а живой... реальный наглец, посмевший нарушить наш репетиционный процесс! /Кричит./ Нина?.. Нинель Ивановна... где вы?

На  сцене   появляется  помреж  Нинель  Ивановна.  На  лице  у  неё  темные  очки необычно  больших  размеров.

Н и н е л ь И в а н о в н а/торопливо/. Я здесь, Степан Гордеевич!

С т е п а н Г о р д е е в и ч. Что... что это за чудовище - объясните мне, пожалуйста!

Н и н е ль  И в а н о в н а/растерянно/.  Я…   я  не  знаю…

С т е п а н  Г о р д е е в и ч. Тогда  скажите  мне:    как…  каким  образом  он  проник  сюда?  Утром…в  воскресный день?

Н и н е л ь   И в а н о в н а/растерянно/.  Вот  и  я  думаю…   как?  Все двери в театре закрыты, вход в зал возможен только через сцену...

С т е п а н Г о р д е е в и ч. Вы,  Нинель  Ивановна,  мой помреж,  мой главный помощник по  ведению  репетиционного  процесса!  Вот  я вас и  спрашиваю:    кто…  кто    разрешил   этому  хаму  в   шляпе  беспрепятственно  зайти  в  наш  театр?  Отвечайте!

М е ф и с т о. Грубость -  ужасная черта характера   земного  хомо  продукта. Она разрушает атмосферу    теплоты и доверия между обитателями  прекрасной  планеты,  отдаляет их друг от друга,   создает  душевный дискомфорт.   Повторяю: появился я здесь  отнюдь не случайно, как вы, наверняка, все тут думаете,  а выполняя вашу, общую,   волю.

С т е п а н Г о р д е е в и ч. Так...  всё!  Всё!!  На  этом  ставим  точку!!  /Достаёт  мобильник/.  Сейчас.../набирает номер/ сейчас мы отправим  вас... хулигана,    туда,   где   вам   и  положено   быть,   если  вы  не  желаете   соблюдать  элементарных    правил   поведения в обществе... /В мобильнике раздаются треск, писк, странные завывания./

 Что за чёрт… /Вновь набирает номер./ Алло... полиция? /Слышны посторонние звуки./ Откуда   эти  дурацкие  помехи... /смотрит вокруг/,   я  же   неоднократно звонил отсюда   раньше...

Н и н е л ь  И в а н о в н а/поспешно./ Возьмите мой, Степан Гордеевич!

         Режиссёр берет мобильник, но в нём вновь слышны
           знакомый уже треск и завывания.

М е ф и с т о.  Напрасный труд, друзья мои... Предупреждаю: вы зря теряете столь драгоценное для вас время. /Продолжает изучать  особенности  сцены,  освещения/.

С т е п а н Г о р д е е в и ч/кричит/. Нинель Ивановна... спасайте ситуацию, умоляю вас! Премьера уже объявлена, билеты в кассе,  реклама на    сайте,  в  газетах!   И если   мы  сорвем  эту  репетицию,   я   не   ручаюсь...

М е ф и с т о/перебивает/. Зато ручаюсь я! Обещаю вам, господа: премьера ваша пройдет под гром оваций и шум восторженной прессы! Но  сейчас я прошу вас слегка изменить ход вашей работы   и провести в общении со мной какое-то... относительно небольшое, количество времени.

С т е п а н Г о р д е е в и ч/теряя  терпение/. Не  смейте... не  смейте  даже думать об  этом... бандит!  Безбожник!! Аферист!!! И убирайтесь  отсюда  поскорее вон...   пока  на вас  не надели   наручники!  Нинель... ну что же  вы  стоите,   как  вкопанная?  Бегите,   звоните…   бейте  во  все колокола,  вызывайте людей…  полицию!

Н и н е л ь И в а н о в н а/пытаясь оторвать ноги от сцены/.  А  я… не могу! Видите...  они   словно   прилипли   к   полу... Просто  ужас  какой-то!

С т е п а н Г о р д е е в и ч. Так... ясно! Саботаж на корабле! /Нинель Ивановне./ Завтра же вы будете серьезно наказаны за  эти  ваши…  гипнотические  этюды... понятно вам?  /Мефисто/.  Ничего, ничего,   дружок… выход будет найден!  И очень  даже  простой!  Я  сейчас   сам… пойду  -  и вызову  дежурный   наряд!

Да,  да…   я  сам…  сейчас  же...  пойду  и вызову...      Господи…  что это  со мной? /Не  может сдвинуться с места./ Я же только что свободно владел своим телом…

М е ф и с т о/через паузу/.   Надеюсь…  вы  убедились уже, господа  лицедеи:  торг  со мной неуместен! Поэтому повторяю:  репетиция  ваша может быть продолжена лишь  после того,  как   вы  сочтете  возможным  выполнить  моё  условие.  /Направился  вглубь сцены/.

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/в ярости/. Прекратите!!  Немедленно  прекратите   эту  безответственную  болтовню... трепач!   Факир-самоучка! Эй...  куда вы пошли? Остановитесь!  Стойте  же!  Не прикасайтесь ни к чему! Сколько можно вот так… глупо паясничать?    Мы  совершенно  не  нуждаемся ни   в  вашей  помощи,  ни  в  ваших…  дурацких  советах  и  поучениях!  Да отклейте   же, наконец, меня от пола…   несносный  вы  человек!

М е ф и с т о/остановился,  подходит  к собеседнику/.  Отклею...  когда  вы    поймёте: у вас нет  иного выхода,  как  провести  небольшую  часть   драгоценного  времени…  в   творческом  общении со мной. /Продолжает осмотр сцены/.

С т е п а н  Г о р д е  е в и ч/безуспешно  пытаясь сдвинуться с места/. Не-ет…  вы не  бесплотное   существо  и мираж!  Вы   самый  настоящий...  затрапезный…  мелкосортный     жулик,      возомнивший  себя…  бог знает кем!  /Вдруг  прекращает  попытки,  устало./ Ладно... считайте - ваша взяла!

Я  не  хочу  больше…  без  толку  тратить  силы.    Давайте… скачите  по  сцене…  читайте с выражением   стихи,  корчите  свои гнусные рожи…    Но  учтите:  в вашем распоряжении  всего  лишь…  пара-тройка  минут - не  более!

М е ф и с т о/прекратив осмотр/.  Вот и ладненько!  Уступчивость... терпимость к инакомыслию - отличительная черта возвышенных, духовно богатых, людей, к коим... безусловно,  относится и ваш самоотверженный  отряд любителей  оваций!    /Касается  рукой  Нинель Ивановны, затем Степана Гордеевича - те вновь обретают подвижность./

Но  вернемся  к  цели  моего визита! К  сожалению,  господа,  я не  смогу  удовлетворить  вашего любопытства,  показывая свои  собственные таланты.  По  той   причине,  что  у  меня  их… просто  нет! Но зато  они  есть  у  вас…  присутствующих  здесь,  милых, земных,   людей!   И  этого  вполне  достаточно  для  того,  чтобы я  смог  осуществить…  задуманное!  /Громоподобно   смеётся/.

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/переждав смех,  в полном  недоумении/.    То  есть  вы…   случайное… бесплотное   существо,     предлагаете   нам  здесь…  сейчас…  разыграть…
  М е ф и с т о.  Да...  уважаемый  мэтр - вы  близки к  разгадке  моих намерений.  Именно  здесь,  сейчас, сольются воедино  ваша,  давняя,  мечта  и моя, вселенская,   воля. Спешу лишь   заранее  предупредить:   весь,  задуманный  мною,  сюжет с абразивом    находится  не  в  привычных для  вас,  бумажных  листочках,   а здесь,   в  моей  голове! 

  И это не  досадная оплошность,   а  путь  смелого избавления  от всего  отжившего,  во  имя   сотворения нового,    ожидаемого  вами  давно...  театрального  чуда! /Продолжая  жестами  управлять процессом смены освещения сцены/. И  вы  сами убедитесь,  как   постепенно...   из  таинства, из ничего   начнет  возрождаться вдруг   удивительное,    наполненное  истинным драматизмом  и шекспировскими страстями...  былое   действо!

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/ подходит  к  Мефисто,    сдерживая  ярость/.   Вы   так  ничего  и  не  поняли…  странный   безумец  с  небес.   И  продолжаете  нагло своё…  дьявольское,  чёрное  дело. Что за дурацкий  "сюжет  с  абразивом",
 сидящий лишь в  вашем  мозгу? И  какое  ещё…  к  чёрту,  "былое  действо"?  Кто  вам    позволит  всю эту…  немыслимую  галиматью  здесь,  в    профессиональном    театре,  разыгрывать?

Н и н е л ь  И в а н о в н а/в  стороне,   несмело/.   И,  главное,   кто  из  наших  актёров  согласится  участвовать в  этом,  вашем... никому не известном,  безобразии?   У  них же  серьёзный, классический  репертуар,   они  самолюбивы…  ни  вас,  ни  вашей…   таинственной  пьесы  никто   из них  не  знает.   К тому  же…  у  нас  театр  не  простой,  а  имеющий  высокое  звание  "академический"…

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.    Вот  именно  -  "ака-деми-чес-кий"!    А  не  какая-то…  завалящая,  клоунская  антрепризка,  где  каждый  может вытворять  все,  что ему  заблагорассудится!
 
Н и н е л ь  И в а н о в н а.   Да  и  план  постановок  у  нас    давно    уже  свёрстан.      Утвержден  худсоветом…     согласован  с  бюджетом… 
 
Ж о р ж/с  усмешкой/.    …  и  скреплен  печатью!
 
Н и н е л ь  И в а н о в н а/неожиданно  возбуждаясь/.    Да…  именно 
печатью!  Круглой! На  много  лет  вперед!!   И ни  для  каких…  шаромыжных  проектов  места  в  нашем  уважаемом…   
Ж о р ж/со смешком/.  … единственном  и  неповторимом…
 
Н и н е л ь   И в а н о в н а.   Да,  Жорж!  В    единственном  и  неповторимом!     В  самом  посещаемом и  любимом  всеми,    театре  места…  разным  проходимцам  и  жуликам,    нет!

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.   Совершенно  верно!  Нет…  и  быть  не  может!   Ни-ког-да!!   Даже  если  бы  вы   объявили,   в  связи  с  этим…  о  всемирном  потопе! /Натянув на голову  клоунскую кепку,  подкинутую  Жоржем/. Но если… если бы вдруг…  совершенно случайно…  шутки  ради,  мы…  сойдя  вдруг с  ума,     позволили  вам… похозяйничать  здесь!  Как… каким  таким  образом,  дружок,  вы   смогли   бы   провернуть   эту,    свою…  небесную  аферу?  Да ещё    без  привычных  для  нас… отсталых неучей,    листочков?  А?   Ну…  признайтесь,   скажите,   голубчик, - каким? Нам,   всем…   присутствующим  здесь,  театральным  докам,  весьма  любопытно  было  бы  знать…   именно   это? /Склонился  в глубоком, почтительном,  поклоне/.

М е ф и с т о.   Вы  пытаетесь,   уважаемый  мэтр,   скрыть  свое  истинное  лицо   и  смятение,   которое  уже  много  лет  живёт  в  вашей,  актёрской    душе,  за  маской    площадного фигляра?  Напрасно.  Я  узнаю  тайные     мысли  людей  так  же  легко,  как  узнаю  самого  себя  в  зеркалах  океанских  вод,  пролетая  над  Землёй.     Так  что  советую   не  упрямиться  более,     а  скорей перебраться из древнего судёнышка   в    быстроходный,  океанский лайнер! И… на  обновлённом  корабле  искусства,  смело  устремиться  вперед,   навстречу  с  дерзновенной  мечтой,  сулящей  любовь   миллионов людей,   богатство  и  славу!
 

Делает  активный   взмах   рукой, Появляется  таинственный  гул,   мигают  софиты,  прожекторы.    Свет  на  сцене    меняется.


                Вдруг решительно. 

Но довольно заниматься глупым препирательством, господа земляне! Нинель Ивановна... прошу вас: пройдите, пожалуйста,  сюда  и  займите…  вот  это место!  /Указывает чуть левее центра/.   Это самая напряжённая точка на сцене... так считали древние греки.

                Картина вторая

Н и н е л ь  И в а н о в н а/в  недоумении/.  Подождите…  я   что-то не совсем поняла. Степан Гордеевич… вы  что… разрешили… этому идолу  здесь, в  нашем  театре, командовать?               

М е ф и с т о/властно,   направляя  Нинель  Ивановну  к  указанному  месту/. Не  задавайте  лишних  вопросов, миледи,  а  делайте,   что  вам  говорят!  Прошу  находиться  вас здесь, на этой… акустически самой выгодной, точке - так считали  древние  греки!            

Н и н е л ь И в а н о в н а/пытаясь вырваться/. Да зачем мне ваши греки...  и эта, дурацкая,  точка?  Отстаньте  от  меня!   Не  толкайтесь!   Не  прикасайтесь  ко  мне,  вам  говорят…  иначе  я  закричу!   Степан  Гордеевич…  что  же  вы  молчите?  Защищайте  меня!  Вы  же  видите - этот  гиббон   межпланетный  терроризирует  меня,   заставляет  выполнять  свои   приказы?!

С т е п а н  Го р д е е в и ч.  Голубушка моя… а  что  я  могу  с  ним  поделать? /Кружит  вокруг  Мефисто./  Ни  закричать,  ни  убежать  от  него,  ни  позвать  на  помощь мы с  вами  не  можем!   Оправдаться,  сказать  что-либо  в  свою  защиту  мы  так  же  не  в  силах - нас тут  же  начинают приклеивать,  прикручивать,  привинчивать  к  полу…   превращая  в  безвольных  рабов!  Мы  дряхлые,  безыдейные…  не  знаем -  куда нам плыть,  что  ставить,  какие  планы  утверждать  на  будущее!

Единственно,  что  мы    сейчас  можем - это с   благоговением  и дрожью  в  коленках  внимать  бредням вот  этого…  вселенского сумасброда,   о  каком-то  странном, никому не известном,    спасительном  "ноу-хау"  с абразивом!  После  чего   для  нас широко распахнутся  двери  всемирной  славы,   а    манна небесная свалится  нам...  прямо  на голову! Мешками! Вагонами!  Океанскими лайнерами и воздушными   кораблями!!  /Хохочет. Вдруг  со  стоном./   Боже  мой…  что  теперь с  нами  будет?  Это  же  конец…  это  крах  всей  моей  славной  карьеры.
               
       Отходит  вглубь  сцены  и  забивается  в  самый  дальний  угол.

Н и н е л ь  И в а н о в н а/проводив Степана Гордеевича взглядом./Так... одного  уже  довели…  Хорошо,  если  живой  останется…  Но со  мной  этот  номер…   не  пройдет! /Жоржу,  негромко/.   Я ему  сейчас...   такой  спектакль устрою - не будет  знать  - куда бежать и где  искать  спасения! /Подбегает  к   Мефисто,  кричит./

Вы  что,    троглодит…   в  самом  деле   собрались сделать  из меня  актрису? Да  вы взгляните  на  меня  повнимательней!  Ну… не  видите?  Я  же  уродка!  У меня же не  лицо…  а  рожа!!    Гнусная,  мерзкая…  несценичная рожа!!  И  эти очки…  посмотрите  на них! Вы  видели  где-нибудь еще такие очки?  Нет?.. Из-за  них  же  лица  совсем не видно!

А  я  их  не  сниму!  Никогда…  запомните  это! Я  скорее  умру,  чем  сниму  эти  очки!  Это  мой  имидж,  пожизненный…  понятно?   Я  сплю,  ем,    хожу  в  магазин,  мою  посуду… глотаю  пыль  в  закоулках  театра  -    всё  делаю  в  них…  этих  чёрных,  круглых  уродцах,  оседлавших    меня когда-то!Так  что   не  ждите:  я  совсем не собираюсь кривляться  перед вами, змеёй  подколодной  шипеть… или   что-то ещё  идиотское,    тупое  изображать…

М е ф и с т о/ доставая  Степана Гордеевича  из-под  бутафорского  стола/.  Нет,  любезный… не  здесь…  не в  этом  месте  вы должны  сейчас  быть!  Успокойтесь… возьмите  себя  в  руки,  и постарайтесь отыскать себе…  более  приличное местечко!   Думаю… кому-кому, а  вам…  с вашим  опытом,  сделать  это  будет…  не  так  уж  и  сложно!

С т е п а н Г о р д е е в и ч /с  угодливым  поклоном,  на  голове у  него    сдвинутая  козырьком  набок,  кепка  клоуна/.   Не потрудились бы вы… уважаемый  мессир,   подсказать мне…  бестолковому   да  бесталанному  фигляру,  -  где    именно  теперь  оно,    мое…   приличное,  достойное   место,  согласно  вашего
гениального... абразивного  плана  движений по  сцене?

М е ф и с т о/не  замечая  иронии/. Где хотите! На сцене... в зале... возле кулис! Главное - не исчезайте с  поля зрения! /Нинель Ивановне./ Куда вы пошли? Вернитесь немедленно... или я вынужден буду вновь приклеить вас к полу!
               
Останавливает  жестом  Н и н е л ь  И в а н о в н у  и возвращает её  на прежнее место.

/С  укоризной./ Взрослый человек... а ведете себя,  как малое дитя... ей-богу!

Н и н е л ь И в а н о в н а/продолжая упрямиться/. Ну,  поймите  же, вы… узурпатор  с небес: затевая  эту свою… наглую аферу, вы прежде всего, должны  были     узнать -  кто  я  такая?  Подумать…  поразмышлять  хорошенько:  стоит  ли  на  эту  вот... клячу  дохлую,  ставку  свою,  дурацкую,  делать?

Так  вот… докладываю:   я  здесь… в  театре,  не  актриса  вовсе,   а серая... театральная мышь!   Помреж…   знаете  такую  должность? Могу  унести,  принести,   позвонить, подпрыгнуть,  нагнуться,  прогнуться,   осклабиться…  кофе  подать  звездульке  в  гримерку! Могу ещё  достать  из под земли дублёра и за пять  минут впихнуть его в роль!   

 Но я ничего не умею делать   вот  здесь… на  сцене,   никаких мизансцен  придумывать и  этих, чёртовых... задач-сверхзадач решать! И  нигде...  никогда    в  своей  жизни   не  училась  этим,  высоким,   премудростям  -  ясно  вам…  Каракалла  несчастный?

М е ф и с т о.  Так ведь   этому и не нужно  учиться,   голубушка! И задач-сверхзадач решать тоже не нужно! Ведите себя на сцене просто и естественно... как в жизни! Остальное   получится  само  собой…  А  ваш непритязательный, как вы считаете,   фейс  и темные  очки лишь  возбудят  фантазию  зрителей…  /Степану Гордеевичу./ Нет, нет, дружок… девятый ряд - это уж слишком далеко!

/Жестом просит Степана Гордеевича вернуться на сцену./ Думаю,  удобнее вам будет расположиться... вот здесь, у портала!.. На  чем  хотите…   можете  и  на  стульчике!  /Стул  сам  по  себе  выдвигается  из-за  кулис.  Жорж подает  его Степану Гордеевичу./  Ага... очень хорошо! Просто идеальный вариант!./

 Ну, а вас... мой юный, земной,  друг, я попрошу пока…  спуститься в зал -  вам  предстоит  выполнить    особую миссию.   Сейчас вы  будете  включены  мною  в процесс   создания нашего, трансцедентного,     действа по специальной   программе   связи с  одним, давно минувшим уже, событием!  /Делает над  головой Жоржа,  под вспышки  ярких, световых  эффектов,   несколько активных   жестов  руками./  Идите… 

     Ж о р ж     с  отстранённым,  сосредоточенным  лицом   спускается в зал и устраивается в одном из дальних рядов. 

/Окинув взглядом сцену и передвинув кое-что из реквизита, не прикасаясь к  нему./ Ну-с... начнем, пожалуй! Напоминаю - ничего не сочинять и не приукрашивать! Это будет не цирк... с глупыми актерскими кривляниями на бис" /указывает на Степана  Гордеевича,  пытавшегося,  незаметно для  Ме ф и с т о,  смешно  пародировать  его/,   а "Театр  для   людей",   где  должна быть только правда,  одна  правда,   ничего, кроме правды!   Именно  за правду   чувств и событий, происходящих на сцене,  зрители любят театр,  и   мы не имеем права  их  обмануть!

 Двадцать три года тому назад  в этом зале произошло событие,  участницей которого вы, Нинель Ивановна, являлись! Уточняю: июнь... теплый летний вечер, красочные афиши... и вы - очаровательное, юное создание... шестнадцати лет отроду, с большим белым бантом в волосах и заветным билетом в ладошке. Вы стоите, вся трепеща и волнуясь, у входа в  театр… /Замолк./
               
                Большая пауза.

Н и н е л ь  И в а н о в н а/медленно, напряженно./  Куда это вы клоните... несносный  колдун? Да... двадцать три года тому назад мне действительно было  шестнадцать…  и  я  любила  вплетать  в  свои пышные  волосы  белый  бант.  Но…  при  чём здесь  театр… и билет в ладошке?

М е ф и с т о. При  том, дорогая  Нинель Ивановна, что именно тогда...  двадцать  три года назад,    на этой   самой  сцене,   должен был играть свою главную  роль один  пылкий, страстный... ослепительно красивый  актер, имя  которого вам  было  хорошо известно…               
               
С т е п а н Г о р д е е в и ч/вскакивает/. Стоп, стоп, маэстро...  Довольно! /Подходит,  сняв с головы кепку,  к   Мефисто./ Вы... я вижу, пытаетесь ошарашить сейчас... всех нас, а так же   своих будущих зрителей, некой сенсацией… не  так  ли? То есть хотите сделать этакий... примитивный   драматургический  ход, вытащив из небытия давний...   никому  не известный, "жареный" факт.

Обыграть…   обмусолить его со всех сторон,  и  попытаться сделать  из  всего  этого нечто,  лишь  отдаленно  напоминающее спектакль!  Но!..   /Отошел, выдержал паузу. В  позе Цезаря, надев кепку,  козырьком назад/. Прошу вас не забывать, уважаемый магистр…  бесовских  наук:  театр - это кафедра морали! И подобное вторжение в личную жизнь, тем более... без ведома и согласия тех, кому она принадлежит, не  делает  чести  тому,  кто  совершает  подобное  вероломство!

Хочу напомнить вам так же, что в каждом нормальном… цивилизованном  обществе, в том числе  и земном,    существуют определенные нормы, законы... кодексы порядочности  и  чести, которые  просто  запрещают подобные неприличные  подглядывания…  в   замочную   скважину!
               
Гордо  откинув  голову  и  сложив  руки  на  груди,   победоносно  смотрит  на        Мефисто.  Затем  торжественно  удаляется  вглубь  сцены.

М е ф и с т о /проводив  Степана  Гордеевича  взглядом,  спокойно/. Да,  признаю: в моем поступке есть  момент  нарушения  общепринятой этики общения людей.  Вполне  могу  согласиться  и  с тем, что в ваших словах присутствует определенный элемент здравого,   мещанского,   смысла.

Но  поверьте мне,   упрямец:  все эти кодексы, законы  и  правила, перечисленные  вами,   покажутся вскоре  крайне неуместными… и даже  смешными!  Когда здесь,  на  сцене,  перед ошеломленными зрителями,  начнет раскрываться удивительная     история взаимоотношений...

Н и н е л ь  И в а н о в  а/подходит, тихо/. Прекратите... Слышите, вы... чудовище, - не смейте прикасаться к этому! Оно  у меня  там… на самом дне!   Не только словами, но даже намеками... не смейте так нагло, так беспардонно врываться  туда...   в мое прошлое! Оно моё... оно принадлежит только мне, и я никому не позволю копаться в нём! Никому... тем более, вам...  отвратительному,  мерзкому   типу!

М е ф и с т о/выдержав паузу,  медленно/. Если вы... по-прежнему,  будете упорствовать в своем нежелании принять мою экстренную, вселенскую,  помощь, мне придется ввести вас… в особое состояние. И тогда вы станете... механической куклой, которая будет послушно рассказывать  мне  обо  всём… без  эмоций  и  слез!  Вас  это  устроит?
               
                Пауза.

Н и н е л ь  И в а н о в н а/с трудом сдерживая себя/. Негодяй… мерзавец...  грязный    прозектор   человеческих   душ!   Вы  пользуетесь   тем,  что  я...  слабая,  беззащитная     женщина,  не могу оказать вам сопротивления…   Ну, погодите... /Нервно ходит по  сцене./  И если  ему…  /в  адрес  Степана  Гордеевича/  уже  все  равно,    если он…  смертельно  отравлен  вашим,  змеиным, ядом  разоблачения  и   не   считает  нужным защищать меня,  своего  верного помощника  и друга,  тогда  это…  сделаю  я! Сама!   

Я,  правда, еще  не  знаю -  как, но я... я все же постараюсь вырватьcя из ваших мерзких,  дьявольских   лап! И тогда вы узнаете, на что способна разъяренная,    униженная...  но  не  сломленная, женщина!/Вдруг кричит надрывно./ Да, да, да...   мне  было  тогда  шестнадцать!  У   меня  торчали  косички…  и  я  шла,  тайком от всех,   на  спектакль, где играл он... безумно   красивый,   талантливый  Степан  Гринёв! 

/Внезапно  замолкла. Уже в  другом, спокойном тоне,  как  бы   размышляя./   Но   я  совершенно не   вижу  в  этом... моём давнем поступке,  ничего странного! Таких девчонок   всегда было сотни... тысячи вокруг,   мечтающих попасть на концерт… своего   кумира.   Что  тут  особенного? Разве можно этим сегодня… кого-нибудь удивить, тем более - привлечь этим  зрителей?

 М е ф и с т о/подбегает,  страстно/.  Вот…  вот  он… вулканический    взрыв  давно забытых страстей!  Наконец-то...  Как это было прекрасно!  Какой, богатый событиями, клубок вы начали сейчас разматывать, моя изумительная… моя  божественная,   Галатея!  /Ходит  по сцене,  сопровождая  свою  речь красочными  жестами/.

 Ничто… никакие,  самые  изощрённые, фантазии и вымыслы  не  могут  сравниться с судьбой любого... даже самого неприметного   человека,   живущего на этой  Земле.  Тем более, если этому  человеку   всего лишь... шестнадцать! И он влюблен... безумно... фанатично влюблен в того, кто там... на сцене, будет играть сейчас одну из самых знаменитых, театральных, ролей!            
               
С т е п а н Г о р д е в и ч  поднимается,  подходит к  М е ф и с т о  и какое-то    время  пристально всматривается ему в лицо.

С т е п а н   Г о р д е е в и ч.   Вначале  я  думал: вы - сумасшедший! Теперь  начинаю понимать: вы  действительно  появились здесь… далеко не случайно! Но… черт   побери,   откуда   вам  всё   это  известно?  И,  собственно... почему  я…  руководитель  известного,  уважаемого  в  театральном  мире,  коллектива  должен   рассказывать   вам...  незнакомому  мне   человеку,   о  том,    что… может быть, является  самым  значительным,  но запретным  для   других,   фактом всей  моей жизни?

 И почему вы...  загадочный,   таинственный мессир, так настойчиво акцентируете наше с Ниной внимание именно на том…  далеком уже от нас, спектакле?

Ж о р ж/из зала/. Потому, Степан Гордеевич, что именно тогда и началась та удивительная история, о которой все время говорит господин  М е ф и с т о! /Идет по залу./ Я уже чувствую этот июньский вечер, ощущаю  чудную атмосферу спектакля…  Вижу заполнивших  театр зрителей, среди которых... в заднем ряду партера…  примерно…   вот  здесь,  сидит совсем молодая Нинель Ивановна,   с белым бантом в волосах... хотя узнаю я её с трудом. /Идёт к сцене./

  Пауза.

Н и н е л ь И в а н о в н а/ в крайнем удивлении/.    Жоржик... сынок мой дорогой... что с тобой?  Как можешь ты говорить… такие слова? Никто... ни один человек в мире не может знать того, что случилось... на том спектакле! Тем более, не можешь знать этого ты, мой мальчик... ведь тебя...   тогда   еще… просто не было! Понимаешь, сынок... не бы-ло! / Весело,   по-детски,  смеется./

  Жорж   поднимается  на  сцену  и стоит с отрешённым лицом, не реагируя на слова  и  поведение  Нинель Ивановны.
 
М е ф и с т о/Нинель Ивановне/. Не спешите  его  в чем-либо  упрекать,  тем  более, задавать ему вопросы, моя чудная героиня  с уникальной, земной  судьбой - он вас все равно не услышит!   Не  беспокойтесь… он  полностью  здоров,  чего  и нам  всем желает!  Просто  в  целях… абсолютной  досто¬верности эксперимента я отослал его на время  туда... в ваше девичье прошлое! И, как видите, он оказался…  довольно способным учеником… что меня особенно радует!

                Смеётся.

А это... легкое смятение, вдруг посетившее вас, лишь придает мне уверенности - значит,  я нащупал верную драматургическую нить!  Но… продолжим наши  смелые вторжения в прошлое!

                Делает энергичные пассы руками.
                Свет меняется.

/Нинель Ивановне./  Итак... вы, юная школьница, попали, наконец, на дол-гожданный спектакль! Вы добились своего... вы  уже в зале! Что… что было дальше?   Какие  чувства…  ощущения  владели  вами  в  тот  момент?

Н и н е л ь И в а н о в н а/нерешительно, все время поглядывая на Жоржа, стоявшего в стороне/.  Простите… а  почему  он… /указывая  рукой  на  сына/ мой  Жоржик,  так  странно  смотрит?  Он  какой- то…   совсем  не  такой,  как  всегда!  Что  с ним…  моим  мальчиком?

М е ф и с т о/сдерживая  раздражение/.  Я   уже объяснял  вам…  минутой  раньше -  он  сейчас  не  здесь,  а  там…  в  далёком,   прошлом!   Занимается  считыванием  информации,  анализирует, уточняет…    Это  не   эмпирический,  а  особый…  метафизический  опыт  выхода  за  пределы  вашего,  реального,  времени  жизни,  приведённый  мною в действие.  Отсюда  и  некоторые  странности  поведения…    Продолжайте:  вы уже в зале…  с  нетерпением  ждёте начала  спектакля…

Н и н е л ь  И в а н о в н а/выдержав  паузу,  затем, сделав  над  собой  определённое   усилие/. Я вся трепетала,  когда  вошла  в переполненный зрителями, шумный зал, и скромно  заняла  своё место в девятом  ряду…  "Сейчас – или никогда! – сказала я  мысленно  сама себе, - но я должна...  должна буду это сделать!" /Вдруг  решительно./ Нет…  я  так  не  могу!   Во  всем    должен  быть  какой-то  смысл!   А  я?. .  Почему   я  здесь  торчу?. .   Что  я вообще   делаю  на  этой…  греческой  точке?

И  зачем…  зачем  я  говорю  вам  все  эти…  напыщенные,  дурацкие  слова о себе,  своём  состоянии,   не зная - для чего... с какой целью я всё это  делаю? И,  кроме того… я  же  никогда  раньше так  красиво… так выспренно  не  говорила!  Я  вообще  глухая,  немая,  косноязыкая  тетеря…  всю  жизнь  молчу,  двух  слов  связать  не  могу!   А  теперь…  мне  кажется,  что  говорю  все  это…  не  я,   а  кто-то  другой,  кто  пробрался  туда…  в  середину  меня,   и  оттуда…  словно примитивный  опереточный суфлёр,   нагло  командует  мною!   
 
М е ф и с т о/подбегает, в  ярости/.   Не  смейте…  не  смейте  так  безобразно  вести  себя! Анализ  на  сцене   своих  действий  и  мыслей  -    удел  бездарей!  Вы  же    талантливый,  земной    человек!  Вас   должны  переполнять  сейчас чувства,  эмоции,  страстные   порывы души,     а  не  эти  ужасные "что"?  "как"?  и  "почему"?!  /Мгновение  спустя,  уже спокойнее,  почти  умоляя/.  Пожалуйста…  голубушка,  передайте  все,  пережитое вами  когда-то,  зрителям…   И  они,  зрители…  вас  непременно  полюбят,  пойдут  за  вами…   и  будут  вам  благодарны.   

А  о  том -  как  это  делать -  не  думайте.   Всё  произойдет…   само  собой:   факты     прошлой  жизни,  согретые  вашей   искренностью,   войдут  в  душу  каждого…   и  останутся  там  навсегда.  Доверьтесь  своей  интуиции  - это  тот  самый, золотой, ключик,  который  открывает  все  двери  к успеху…   в любом виде  земного  искусства,  а   уж  в  театральном - тем  более!

                Пауза.

Н и н е л ь  И в а н о в н а/некоторое  время  стоит  в  раздумье, затем тихо./ Хорошо… я  попробую… Но  предупреждаю  вас:  я  по-прежнему совершенно не  вижу  цели,  к  которой  должна  идти!  А  это   значит - ничего  путного  из  вашей… дилетантской,  стряпни  не  получится  -  можете  сразу  зарубить  себе  на  носу! /Пауза.  С другой  интонацией./Это  была чеховская  "Чайка".  Премьерный спектакль,  выпуск которого  я давно   ждала.  "Именно на этом  спектакле   может решиться  моя,  дальнейшая,  судьба"  – так   я решила  тогда  для себя…

М е ф и с т о/подбегает, возбужденно/. Отлично! Превосходно!!  Вы уже  начинаете  чувствовать  нерв  своего,  сценического, образа!   И  это -  хорошо!  Это  уже  залог  успеха!  Но  всё,  о  чем  вы  сейчас  мне сообщили…     нужно   будет    ещё  сыграть…  не  сейчас,  а   чуть позже…   И   вы  сыграете!  Блестяще,  вдохновенно…   я  верю  в это!  А  пока…  продолжайте…   продолжайте  свой  монолог...

Н и н е л ь   И в а н о в н а.  Я не могу  сейчас вспомнить  подробности  того,   что  творилось тогда со мной  в этом  зале.   Я  почти всё  забыла... мои мысли путались,  я была,  словно в  долгом, сладком  бреду.   Ясно,    отчётливо  я  помню  лишь одно:    к чему    тогда  вся  стремилась   и чего с нетерпением  ждала – это был финал  спектакля…  /Замолкла/.

Ж о р ж.   И вот  он  наступил, наконец,  так желаемый  вами  финал  знаменитой  "Чайки"! Был невероятный успех … шквал оваций… бесконечные выходы  на поклоны...  и цветы! Море цветов! Они   падали на сцену отовсюду: сверху…  снизу… из-за кулис, приносились из зала... Вся сцена была  завалена  этими  чудными,   благоухающими   посланниками  любви!               
               
                Пауза.

И и н е л ь  И в а н о в н а/не сводя глаз с Жоржа/. И в одном из них...   /замолкла/.

Ж о р ж.  ... маленьком, скромном букете фиалок,  брошенном  под ноги кумира... /замолк/.

Н и н е л ь И в а н о в н а/с  возрастающим  вниманием/.  ... был спрятан небольшой листок из школьной тетрадки... /замолкла/.

 Ж о р ж.   ...где было написано: "Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь…

Н и н е л ь   И в а н о в н а.    … то приди и возьми её".

Ж о р ж.  Там  же  был  телефон  и  подпись…

Н и н е л ь  И в а н о в н а.    ... Нина Заречная.

М е ф и с т о/подбегает,  в крайнем возбуждении/.    Заречная?  Вы же... Гуськова,  а не Заречная! Нина Гуськова! Почему... почему вы решили написать именно  эту  фамилию? Это крайне важный... безумно важный факт,   о нём должны знать зрители!

Н и н е ль  И в а н о в н а/негромко/.  Мой  скромный  букетик  мог легко  затеряться  в  ворохе  роз!  И только эти,  роковые,   слова   из  спектакля  давали мне шанс  на успех… 

/Пауза/.  Он... /смотрит на Степана Гордеевича/ позвонил мне на следующий день. Вечером. Позвонил и сказал: "Я хочу видеть вас... мою Чайку." Всего несколько слов, которые я ждала... столько лет! А потом... потом была  та ночь... безумная, страстная... божественная ночь любви! /Вдруг со стоном./

Боже... что я говорю? Жоржик…  сынок мой, прости… ты не должен этого слышать! /Закрыла лицо руками, кричит./Я не могу, сынок…  не могу обнажить   все, что было... пока ты здесь, пока я вижу тебя! Не могу... не могу... не могу...  /Бьется  в  истерике./

М е ф и с т о/ схватив  Нинель Ивановну  за плечи/. Для кого?..  Для кого эта ночь любви была безумной, божественной... уточните!? Для вас обоих,  или...  Говорите  же!..  Говорите!!

Н и н е л ь  И в а н о в н а/в бешенстве отталкивает   М е ф и с т о/. Да разве я могла тогда думать об этом... страшный, жестокий вы тиран? Разве  могла  что-нибудь видеть,  слышать...  понимать,  когда его тело  слилось  с моим,  а  руки  обвили  меня,  словно   змеи...

С т е п а н Г о р д е е в и ч/вскакивает, в ярости/. Это  ложь!! Дикая... несусветная ложь  сумасбродной…  наглой  девицы, возомнившей себя   Заречной! Да... это было, но это было совсем не так! И весь этот...  немыслимый бред - не  более,  чем  плод  извращённой,    болезненной фантазии вот  этой…  потерявшей  стыд… сумасшедшей фанатки! /Вдруг замолк, с ужасом смотрит  на Нинель  Ивановну. Затем  подходит к  ней, опускается  на  колени./

Что я несу…  безумец? Как смею так мерзко... так  непристойно говорить о   благороднейшем, чистом порыве  странной...  наивной души,  примчавшейся  тогда  на  мой… ничего не  обещающий, зов любви? /Мефисто/.   Это вы… вы, чудовище, превратили меня в зверя! /Поднялся. Нервно ходит  по  сцене./

Появившись  здесь,  вы  расстроили  всю  нашу  спокойную,  размеренную    жизнь,  разбили  основу того, что  создавалось  годами…  десятилетиями  напряжённейшего,   творческого  труда. Вы нагло внедрились  в  нашу  святую… божественную  ауру,  изуродовали  её,   осквернили  своим  присутствием,  заставив  нас  говорить  ужасным,  грубым…  не  свойственным  нам,  языком! Зачем…  скажите  вы  мне  -  зачем  вы  всё  это  делаете?

М е ф и с т о/спокойно/.  Мне  известно  все,  что    было  с  вами  тогда, в ту ночь,  - вот почему!    И  ваша   задача  - не  хандрить,  а  донести  это,  прошлое,  до  зрителей.  Без  вранья…  всего  лишь!  Это  и  будет  ответ  на ваш  вопрос  -  для  чего  я  все   это  делаю?

                Пауза.

С т е п а н   Г о р д е е в и ч/подходит  к  М е ф и с т о/.  Вы  сущий  дьявол!  У  вас  не  кожа…  а   броня  бронтозавра!   И  глаза…  пустые,  бесцветные стекляшки,   в  которых  я  не  вижу  ничего,  кроме невероятного  упрямства,  хамства…   и  холодного,  непонятного  пока  мне,  расчета.  /Кричит./ Скажите  мне… чудовище:  имею я право  жить на  этой земле  так,  как  я того  хочу?

М е ф и с т о. Несомненно!

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.  Поступать так,  как  мне  заблагорассудится?

М е ф и с т о. Это ваше, святое,  право  мужчины!

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.  Тогда  почему  я здесь, на своей родной  сцене,   должен  все  время,  как  жалкий…  убогий  паяц,    плясать  под  вашу  дудку?  Унижаться?  Заискивать?  Стирать  себя   ежеминутно ластиком,  превращая  в  абсолютное   дерьмо?! /Взрывается./ Прекратите!   Немедленно  прекратите этот гнусный  эксперимент!  Садист! Бесчувственный чурбан! Бездарь, возомнившая себя великим реформатором театра!   Прекратите, вам говорят… или я вас...  сейчас...  ударю!
               
Замахивается  на   М е ф и с т о   стулом... и   замирает  в   этой,  яростной   позе,  не  в  силах  сдвинуться   с   места.
               
                Пауза.

М е ф и с т о/с   улыбкой/. Я   же   предупреждал   вас . . .  почтенного мэтра - ведите   себя пристойно!  А  вы  вновь проявляете строптивость. /Забирает   у  Степана  Гордеевича  стул,  относит  на  место./  Нехорошо…  некрасиво!  Мужчина  должен уметь держать  своё слово.  /Прикасается  рукой  к  плечу  Степана  Гордеевича  -  тот  возвращается  в  прежнее  состояние./  Поверьте  -  это  намного  проще,  чем лгать… изворачиваться,  делать  вид,  что  вы  не  знаете…  не  догадываетесь  даже,   почему  я  так  упорно  возвращаю   вас  к  тому…  кульминационному  моменту  вашей встречи  в  ту   далекую, июньскую  ночь?
   
                Пауза.

           С т е п а н  Г о р д е е в и ч/обмякнув,  в  бессильной  ярости /.  Я  устал  бороться  с   такой  аномалией  природы,  как  вы… признаюсь!  Я  понимаю…  с  горьким  смирением,  что  никто  к  нам  сюда  не   придет  и  никто   нам  не  поможет.   А   иных   вариантов  уйти  от  общения  с  вами…  зловещим  демоном  тьмы,     у  меня,  увы… практически  нет.  /Помолчав, чуть успокоившись./

Скорее  всего,  я изначально  повел  себя тогда, как обычный  молодой  повеса.  "Подумаешь… одной больше,  одной  меньше…" -  примерно  так  рассуждал   я  по молодости,  отправляясь  на  своё,  очередное,   рандеву.  И  вот… когда  уже  закончилось  то…  поглотившее  нас  обоих   безумие,  я,   в порыве  нежности,  наклонился   к  той,   что  минуту назад  дарила  мне  страстные,  незабываемые   мгновения   любви.

И…  замер  от  ужаса:   передо мной, всего  в  нескольких  сантиметрах… подергивалось  в  мучительных  судорогах…  злорадно  ухмыляющееся…  лицо  уродки  с   округлившимися,   дикими  глазами!  Я  почувствовал,  как  на  голове  у  меня  зашевелились  волосы…  онемело, перестало  слушаться, тело. Мне  показалось...  что  я  на  мгновение  впал…  в  летаргический   сон…  и  там…  во  сне,  вижу  весь  этот  ужас!  /Пауза./

Но…  к  сожалению,   это  была  реальность!  Страшная…  необъяснимая,  сводящая  меня с ума,  реальность,  о  которой  я  до  сих  пор  не  могу  вспоминать…  без  содрогания.

Отходит  вглубь  сцены  и  тяжело  опускается  в  кресло.
   
                Долгое  молчание.

                Картина  четвёртая

М е ф и с т о/на  авансцене,  в  зал/.    Но  это была только  часть  правды.  Правды…  которую  он  /в  сторону  Степана  Гордеевича/  узнал  значительно  позже…  что и  явилось  причиной  его,  столь  бурной, недавней  реакции.

Ж о р ж/в  стороне/.  Я  помогу восстановить  в памяти  тот  страшный…  трагический   день.

Н и н е л ь  И в а н о в н а/какое-то  время  с  крайним  напряжением  смотрит     на   Ж о р ж а,  потом  на  М е ф и с т о. Затем говорит тихо, с  мольбой./ Не  делайте  этого…  Пожалуйста!  /Опускается  на  колени  перед  М е ф и с т о./  Я  прошу…  я  умоляю  вас  -  не  выдавайте  этой… ужасной  тайны!  Это  убьёт   меня… разрушит  все,  что  мне  в  этой  жизни  дорого,  что  еще  держит  меня здесь… на  этом  свете! Пожалуйста,  остановитесь… не предавайте огласке  весь  этот кошмар…

М е ф и с т о/ поднимает  Нинель Ивановну/. Не  волнуйтесь…  ваша  боль станет  нашей,   болью…  а  так  же  болью  тех,  кто  придет  когда-то  в  этот  зал.  Мы вместе  с  вами  должны   пережить  эту  беду…  и  к  вам  придет  облегчение.

Отводит  Нинель  Ивановну  вглубь  сцены  и  усаживает  в  кресло.  Таким  образом,   в  этой,  затемненной    уже,   части  сцены  оказываются  сидящими  рядом  двое,  чьи  судьбы   так  близко  соприкоснулись  когда-то,   и  так  безнадежно  отдалились   затем  по   странным,  неизвестным пока  никому,     причинам.
                Звучит тихая,  просветленная  музыка.

Ж о р ж/на  авансцене/.  Вам  было   пять  лет.  На лужайке,  где  это  случилось,  росло много полевых  цветов:  фиалок,  васильков,  ромашек.   Вы  побежали  туда,  чтобы  нарвать  их  себе  на  венок…  и   вдруг  увидели,    как  с  другого конца  лужайки  к вам  с  лаем   несется  огромный,  пятнистый  сенбернар!  Вы  так  закричали  тогда,  что,  мирный по характеру,  домашний   дог,  испугавшись,  отпрянул  в  сторону…  и убежал,  даже  не прикоснувшись  к  вам.

С   лицом,  обезображенным  застывшей  гримасой ужаса,   вас  срочно   отвезли  в  больницу.  И  ни  один  врач  не  смог  вернуть  вам  прежнее,   естественное  выражение  лица,  не  смотря  на  все  старания  родителей.
 
Н и н е л ь  И в а н о в н а.  Так я  и  жила,  сжавшись  в  комочек,    никому  не  нужная,  отвергнутая  всеми,   дурнушка  с  добрым,  жаждущим  большой  любви и  ласки,  сердцем…  и  омерзительным  лицом - маской.

"Уродка…  вон, смотрите,  уродка  идёт!" – то и дело слышала   я  на улице  или  в школе, придя  на занятия. Вскоре,  не в силах  пережить случившееся, ушёл  из  семьи отец. Единственным  человеком,  кто  всегда  был  рядом  со мной,  кто   не  оставил  меня    в  беде,   была  моя   мама.    Но даже  она всё  реже  стала  бывать со  мной  в городе,   и всё чаще  стала надолго    закрываться   у  себя  в  комнате.

Ж о р ж /в  стороне/.  И  вот  однажды, уже повзрослев,   вы  всё  же  придумали,  как  облегчить  хоть  немного   свои  мучения,   а  так же страдания  вашей  мамы.   Закрывшись  в  комнате,    вы  принялись  часами  массажировать перед   зеркалом  неподатливые, полумёртвые  мышцы  лица. Вы увидели в этом  своё спасение.  Вы   трудились,  спрятавшись от всего мира,  помногу  часов, уставали,  приходили  в  отчаяние,  принимались   за   дело вновь… и,  в  конце  концов,  добились  своего!

Н и н е л ь  И в а н о в н а.  Да… я  хорошо  помню  этот  день!   Ценой  огромных  усилий,    я  смогла…  без  помощи  рук,  опустить  свои  щеки…  на  прежнее  место!  Гримаса   исчезла,  глаза  сузились…  и  приняли  осмысленное,  умное  выражение! И хотя   оно  сохранялось   недолго – всего  несколько секунд,  впервые,   за много  лет,  я   смогла увидеть себя  совсем другой: неизвестной  мне,  но   приятной на  вид…  и даже красивой!  Счастью моему не было границ…

              Ж о р ж.    Позднее,  продолжая  ежедневные,  изнурительные  тренировки,  вы  довели  эти,  волшебные,   секунды   уже   до  нескольких  минут,  потом…  до  целого  часа!

               Н и н е л ь   И в а н о в н а.    И  вот  именно  тогда…  в  шестнадцать   лет,  я  и  решились  передать  в  букете  фиалок  свою   записку,   не  подозревая,  чем этот  поступок  обернется  для  меня,  каким  испытаниям  подвергнет  он  всю   мою,  дальнейшую  жизнь?
               
                Музыка  постепенно стихает.

С т е п а н  Г о р д е е в и ч   молча ходит  по  сцене. Впечатление  такое,  что  он  пытается  найти  для  себя   другое,  более  удобное,  место  и  никак  не  может  его  найти.

               С т е п а н  Г о р д е е в и ч/вдруг остановился, нервно./  Да… я  признаюсь  в  своём  малодушии…  или,  если  точнее…  в  откровенной  трусости!  Я  постыдно... торопливо  сбежал  тогда,  покинув  свою  незнакомку,  свою  наивную… доверчивую Чайку,  ставшую  вдруг,  в священные минуты  любви…  чудовищем! Я  не  смог  совладать  с  собой,  осмыслить  того,  что  случилось,  не  нашел  в  себе  силы  выяснить  на  месте  причины такого  внезапного… ужасного  превращения.

Мчась, словно безумный,  по  безлюдному  ночному  городу,  я  проклинал  тот день  и  тот  час,  когда  так  легкомысленно  согласился  пойти  навстречу… совершенно  незнакомой  мне  особе,  решившей,   видимо,  проучить  меня…  за  все  мои,   подобные,   грехи,  таким  вот…  дьявольским  способом!  И   первое,  что  я  сделал  на  следующий  же  день,  -  постарался  навсегда  забыть,  как  кошмарный  сон,  всё,  что  случилось…  что  произошло  со  мной   в  ту  злополучную…  июньскую,  ночь!
               
            Отходит  в  дальнюю,   затемненную,  часть  сцены.
                Пауза.   

Ж о р ж/приближается  к Нинель Ивановне/.    Он  не  позвонил  вам  ни  на  следующий   день,  ни  через  месяц… ни   через  год.   Он  забыл  о  своей  Чайке  так  же  легко,  как  Тригорин  забыл  о  Нине  Заречной  после  их  пылких  встреч  в  Москве. /Отходит к порталу/.
 
М е ф и с т о/в  зал/.  Но  время  шло,  жизнь  продолжалась… и  открывшиеся  вновь  обстоятельства  заставили  вас  предпринять  новую… отчаянную  попытку  пробиться  к  сердцу   вот  этого…  /смотрит  на  Степана Гордеевича/    позорно  сбежавшего  от вас,  любимца  богов! /Уходит вглубь сцены/.

               
            Свет  меняется.  Звучит  негромкая  музыка/ф-но  соло/.
               
                Картина пятая

Н и н е л ь  И в а н о в н а/тихо/.   Вы  помните,    Степан  Гордеевич,  как  я  впервые  появилась   здесь…  в  вашем  театре?

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/в  фиолетовом луче,  негромко/. Да,  безусловно…   это  было  очень  давно.

Н и н е л ь  И в а н о в н а.  Если  точнее  -  двадцать  лет  назад…  не  правда  ли? 

С  т е п а н  Г о р д е е в и ч.  Да…  возможно.  Скорее  всего - именно  так   и  было.

Н и н е л ь  И в а н о в н а.  А  помните  ли  вы,    сколько  раз  вы  отказывали  мне…  в  моей  просьбе  -  дать  любую  работу,  имеющую  отношение  к  сцене…  и  вашим  спектаклям? 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.   Вы… не  имели  нужного  образования,  опыта  работы…  К  тому  же…  были  слишком  молоды.  А  такая  работа  требует  умения…  специальной  подготовки…  знания  театра,  его  специфики…   Их  у  вас не  было.

Н и н е л ь  И в а н о в н а.  Я  согласна  была  работать  бесплатно,  чтобы  приобрести  нужный  опыт,  овладеть  профессией.  Но  вы  упорно  отвечали  мне  отказом.   Почему? 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.  Ваша  настойчивость  пугала  меня…  Театральный  коллектив  слишком  сложен,  туда  редко  попадают  случайные,  не  проверенные  люди.  Нужна  была  рекомендация… 

М е ф и с т о/вскочил,  кричит/.  Ложь!  Очередная…  отвратительная  ложь!   Вы  отказали  этой  бедной…  обманутой  девушке  совсем  по  другой  причине!  Наберитесь, в конце  концов,  мужества  и  признайтесь -  по  какой…  по  какой  именно  причине  вы  совершали  эти  мерзкие,   недостойные  истинного  мужчины,  действия?
 
С т е п а н   Г о р д е е в и ч/отшвыривает  кресло,  подбегает  к  М е ф и с т о.  В  ярости/.   Почему…  скажите  мне -  почему  я  должен все  время  подчиняться  вам  и  вашим…  дурацким  приказам и  требованиям?  Я  -  известный  актер!  Руководитель  большого  творческого  коллектива, настоящий  профессионал  своего,  театрального  дела…  а  вы?   Кто  вы  такой?  Откуда  вы  пришли? 

И  куда…  в  какую  авантюру  вы  нас  всех  втягиваете?     Но,  главное,  -  зачем…  во  имя  чего  мы  должны  терпеть  здесь… на  своей    родной,  любимой  сцене,  все  эти  издевательства  и  сумасбродства  какого-то…  никому  не  известного,  проходимца? 

Учтите:  вы - не  режиссер,  а  мы  -  не    персонажи  пьесы,  которыми   каждый  может  понукать,  как  ему  заблагорассудится!  Мы  -  работники  театра,  свободные  люди!  Во  всем:  привычках,  мыслях,  поступках…  и  уж,  тем  более,  -  в  желании  или  нежелании  участвовать  в  том  или  ином  проекте!

 И  проявлять  насилие  над  собой  мы  не   по-зво-лим!  Никому,  никогда…  ни  при  каких  обстоятельствах!   Даже  таких,  в  какие  вы  нас   здесь  загнали!   А  посему     я…  лично  я,   официально  заявляю  вам,  узурпатору  -   все!  На  этом  я  ставлю  точку! Делайте  со  мной,  что  хотите,  но  от  меня  вы  не  услышите  больше…  ни  слова!      Не  вижу  смысла,  не  понимаю    ваших,  возвышенных,   устремлений…  не  верю!!  /Поднимает  кресло.  Садится  в него.   Замирает./      
               
                Долгая пауза.
            
         М е ф и с т о/выходит  на  авансцену/.  Удивительная эта  вещь- свобода!  К  ней  все  стремятся, из-за неё идут  на  большие  жертвы,  совершают  революции…  А  когда  приобретают  -  не  знают  толком,  как  ею  воспользоваться?   Сегодня утром  один молодой человек  высказал мне эту, оригинальную,  мысль.  И  я  с ним  теперь  в чем-то даже согласен. /Подходит  к  Степану  Гордеевичу./

Вы  только  что…  в  категорической  форме,  заявили  мне,   что  не  желаете  больше…  ни  под  каким  предлогом,  подчиняться  моим  требованиям.  Ну  что  ж… в  конце  концов,  мы  живем    в  свободном,  демократическом  мире,    и  я  совсем  не  склонен  выглядеть  поклонником суровых  методов правления   небезызвестного  узурпатора  Каракаллы!

Поэтому прошу  вас, уважаемый  мэтр,  сделать  выбор:  или  мы  продолжим говорить  зрителям правду,    поддерживая,  тем  самым, сценическую  интригу…  или закрываем  на  этом  наш…  трансцедентный  проект,   и  я  покидаю  сие  уютное пристанище    земных   искусств  навсегда!

                Напряженная  пауза.

                Картина восьмая

Н и н е л ь  И в а н о в н а/выходит  на  середину  сцены,  в  крайнем волнении/.  То  есть…  как  это  -"покидаю"?  Что  значит  - "навсегда"?    Это  что…  уйдете  и  оставите  нас  одних с   этими  нашими…  голливудскими  страстями?  Да  мы  же    перестреляем теперь друг  друга,  глотки  перегрызем… запутаемся  окончательно  в  этом  вашем…    кошмарном    клубке событий!   И  не  распутаем  его  уже…  до  конца  своих  дней! 

Интрига?..    Вам  нужна    интрига?..  Хорошо…  я помогу  вам ее найти!  Для  этого не  нужно особых усилий!  Вот,  пожалуйста… интрига  первая!  Он… /решительно  указывает  на  Степана  Гордеевича/ этот  идол… как  заправский  садист,  мучил  меня  целых  полгода,  спокойно  отказывая каждый  раз   в  моей  просьбе  и  равнодушно   смотря  в  потолок.

 И  принял  на  работу  в  театр  только   после  того,  как я,   вся  в  слезах  и  соплях,  унижаясь  и ползая  перед  ним  на    коленях,  решилась,  наконец,  рассказать  ему  о  своей… ужасной детской трагедии!  Он  долго…  очень  долго смотрел  на  меня. Молчал.  Видимо,  пытался  понять:  не прожженная  ли  я  аферистка?  не  хочу  ли  я  провести  его,  как младенца,  в  очередной  раз?

 Затем  вдруг  прослезился,  обнял  меня…  и  тут  же  приказом    назначил своим  помрежем!  Из  жалости?. .   для  запоздалой  очистки своей,  трусливой,  совести?. . или  просто  сыграл  по  привычке,  как дешёвый актер?.. Не  знаю!  Я  этого  не  знаю  до  сих  пор!  Но  именно  так  это  было…
 
Ж о р ж.   И  вот   уже  более  двадцати   лет  вы   здесь,  в  этом  театре,  верой  и  правдой  служите  тому,  кто  возмутил  когда-то   вашу  одинокую  девичью  душу,  поманил  к  себе… и бросил,  погасив    навсегда    тот,  единственный,  лучик  надежды,  что  светил тогда   для   вас    в  этом  мире.
   
Н и н е ль  И в а н о в н а/Мефисто/.  Ну,  что…  довольны?  Видите  в  этом  интригу?  А  вот  вам  еще  одна… уже пятилетняя,  интрига! Интрига  отчаянной,  изнурительной  борьбы... с  самой  собой,  своим  женским эгоизмом,  желанием  построить  своё,  земное  счастье  на  несчастье соперницы,  которая  медленно  умирает  на  твоих  глазах!

Да,  да…  идя  ко  мне  на  свидание,  он    был уже  женат  на  той  самой…  красивой,  стройной   девушке  с афиши,  талантливой  приме  этого  театра!  Именно  с  ней  я  и  встретилась… лицом  к  лицу,  в  первый  же  день…  вот  на  этой  самой  сцене!    И начался  многолетний… мучительный  кошмар,  когда  ты  приходишь  сюда… и  видишь,  что  он…  твой  идол,  к  кому  ты  так  стремилась,  кому    отдала  все  свои  юные  годы, мечты,  свои   надежды…   всё  равно  любит  не  тебя,  а  ее… бледную, измученную  болезнью,  потерявшую  всю  былую  красоту,  соперницу!

Любит  отчаянно,  страстно…  до последних  дней   молясь  об  исцелении  своей  любимой -   разве это  не та  самая… потрясающая  интрига,  которую  вы  так  упорно  ищете  здесь,  среди  нас?

                Напряженная  пауза.

 Ж о р ж.    Когда   вы  видели  ее  на  сцене…  в  их  любимой  "Чайке",  у    вас    мутился  рассудок…  рабочий  блокнот  валился  из  рук.   Вас начинало  трясти…  совсем  так же,   как  это   было  тогда... в этом  же  зале,  на  премьерном  спектакле.  Вам   вновь  хотелось  подбежать…   и  оторвать  ее  от него... разжать  эти  тонкие…  похотливые  пальчики  с  ухоженными,  яркими  ногтями,  что  хищно  впивались  в  его  спину...   во  время   поцелуя!
      
 Н и н е л ь  И в а н о в н а/негромко,  с внутренним  смирением/.  Но  я…  я  не  могла  этого  сделать.     Я   знала  - она  неизлечимо  больна.   И,  целуя  его  с  такой  страстью,  она,  возможно,  мысленно…  прощалась  с  ним  навсегда.
         
   Ж о р ж.   К  тому  же,  шел  спектакль…  в  зале  сидели   зрители.   Коим  не  было  никакого  дела  до  одинокой,  худенькой  девчушки  в  темных  очках,  теряющей  сознание  от  ревности  где-то  там…  за  кулисами. 
         
                Большая  пауза.

М е ф и с т о/издалека/.   И  все  эти  пять  лет,   добросовестно  выполняя  свою работу  и  теряя за  кулисами   сознание  от  ревности,  вы,тем не  менее,  ни  разу  не  привели в театр...  своего  сына? 
               
                Пауза.

Н и н е л ь  И в а н о в н а/угрожающе  надвигаясь  на   М е ф и с т о/.  Учтите…  господин  Никто:  я  пошла  вам  навстречу не потому, что хотела этого! А  потому что  почувствовала:  в  чём-то,  возможно,  вы и  были правы,  заставив  нас  вернуться…   в  наше   прошлое!  Но  это  совсем  не  значит,  что  я  позволю  вам  касаться…

 М е ф и с т о/останавливая  Нинель   Ивановну   решительным  жестом/.  Сцилла  и  Харибда  больной,  измученной  души,    а  я  -  между  ними! /Смеется./   Какое  удивительное  непостоянство,  эти  актеры?..  Какая  быстрая  смена  эмоций,  желаний  и  страстей?..  Как  у  детей…  честное  слово! Минутой  раньше  вы  не  захотели,  чтобы  я  покинул  вас…  и,  как  видите,  я  пошел  вам  навстречу!

Теперь  вы  категорически  отказываетесь обнародовать очередной   факт,  без  которого  дальнейшее  проведение  нашего эксперимента  становится  абсолютно  бессмысленным!   Как  же  мне  быть?  Как  прикажете  теперь  вести  себя  с  вами?  Видите  ли,  ее  возмутил  мой  вопрос  о  сыне…

Но  вы  не  подумали  о  том,  моя  капризная  Галатея,    что  после  столь  бурной  ночи  с  вашим, обожаемым,   избранником  этот  вопрос о  возможном ребенке  давно  уже задал не  я,  а  он…  наш,  будущий,     зритель!  А  я  лишь озвучил  его!  Поэтому… очень  прошу  вас:  оставьте  свои глупые  угрозы…  и  отвечайте!

Отвечайте  для  него…  зрителя -  он  ждет!  Он поверил уже  вам,  вошел вместе с вами  в  вашу удивительную,  возникшую  у него на глазах,    роль,   полюбил её,    и внимательно следит теперь за  каждым вашим шагом, каждой  мыслью  и  возбудившем  вас  чувством.  Не лишайте его этой радости общения  с вами,  пойдите  ему  навстречу.  И  ваше, очередное,  откровение   непременно найдет добрый  отклик  в  их    открытых...   доверчивых   душах!

Н и н е л ь  И в а н о в н а/покачав головой, с  горькой  усмешкой/. Всё верно…  Своими  дьявольскими  приёмчиками вы наверрняка увлечёте наивных, поверивших  вам  людей, сделав их,   тем  самым,  своими  послушными,  верными    рабами.  И не оставите  мне уже никаких  шансов остановиться,  опомниться…  и  не  совершать  очередного  безумства,   предавая огласке эту  главную… сокровенную  тайну,  которую  я  свято    хранила…  столько  лет.               

               Пауза.   Звучит  светлая,  детская  музыка.

/Тихо./   Да…  я   не  показывала  ему…  /смотрит  на  Степана  Гордеевича/  своего   Жоржика.  Потому  что…  не  могла,   не  имела  права  этого  делать.  Его  Насте  становилось  все  хуже… болезнь  прогрессировала,  она  уже  почти   не  выходила   на  сцену.  И  я  не хотела причинять  ей  боль…  в  последние  дни  ее  жизни:  ведь…  увидев  в  театре  моего  сыночка,  она  сразу  бы  все  поняла.
            
                Пауза.

М е ф и с т о.    Безусловно,  это  было  проявлением  высокой человечности  и  благородства  с  вашей  стороны.     Но  неужели,  за  все  эти  пять  лет,   ваш  тайный  идол… /смотрит  на  Степана  Гордеевича/,   а   ныне   и  работодатель,   так  и  не удосужился…   каким-либо словом, взглядом…  или хотя  бы  намеком проявить свой интерес? 

 Задуматься…  предположить:  а  есть  ли…  естественное  продолжение  той…  бурной  июньской   ночи,  какое  обычно  бывает  в  таких  случаях…  или  нет  его?
               
                Пауза.   Звучит  светлая,  детская  музыка.

/Тихо./   Да…  я   не  показывала  ему…  /смотрит  на  Степана  Гордеевича/  своего   Жоржика.  Потому  что…  не  могла,   не  имела  права  этого  делать.  Его  Насте  становилось  все  хуже… болезнь  прогрессировала,  она  уже  почти   не  выходила   на  сцену.  Я  не могла…  не  имела   права  причинять  ей  боль…  в  последние  дни  ее  жизни:  ведь…  увидев  в  театре  моего  сыночка,  она  сразу  бы  все  поняла.
 
                Пауза.

М е ф и с т о.    Безусловно,  это  было  проявлением  высокой человечности  и  благородства  с  вашей  стороны.     Но  неужели,  за  все  эти  пять  лет,   ваш  тайный  идол… /смотрит  на  Степана  Гордеевича/,   а   ныне   и  работодатель,   так  и  не удосужился…   каким-либо словом, взглядом…  или хотя  бы  намеком проявить свой интерес? 

 Задуматься…  предположить,  глядя  тайком  на  вас:  а  есть  ли…  естественное  продолжение  той…  бурной  июньской   ночи,  какое  обычно  бывает  в  таких  случаях…  или  нет  его?

Н и н е л ь  И в а н о в н а/с  усмешкой/.   А  вы  взгляните  на  это  каменное…  непроницаемое  лицо - разве  можно  на  нём  что - либо  прочесть?   Он  актёр…  чудесный,  талантливый  лицедей  -  он  умеет  скрывать  свои  чувства!  /Пауза./  После  трагедии  с  Настюшей  он  выглядел  совершенно  потерянным,  на  него  было  больно  смотреть.

 Мы  все  боялись,   что  он  вообще  расстанется  со  своей,  актерской,  профессией   и  покинет  театр  навсегда!..  Вот  тогда  и  появился  здесь  впервые…  мой  Жоржик,   мой  чудный…  милый   мальчик,  мой  первенец.   Он  целыми  днями   носился  по  коридорам  и  холлам  этого  уютного,  старинного  здания…  и  полюбил его, а так  же   этого…  /смотрит  на  Степана  Гордеевича/  незнакомого  ему  прежде,  дядю, с удовольствием проводившего с ним всё  свое,   свободное   время… 

Ж о р ж/внезапно  оживившись/.   …  и  это  были  самые  счастливые  минуты  и  дни   моего,  далекого уже,  детства!               
                Пауза.  Музыка  смолкла.

Н и н е л ь   И в а н о в н а/в  крайней  растерянности, Мефисто/.   Постойте,  уважаемый  магистр… как же  так?   Вы  же  убеждали  нас  здесь…  совсем  недавно,  что  он…  вот  этот…  странный,  придуманный  вами,  персонаж  /указывает  на  Жоржа/ - всего  лишь  какая-то…  оболочка  того…  настоящего  Жоржа,  моего  сыночка… 

М е ф и с т о.   Именно  так!

Н и н е л ь    И в а н о в н а.   …что  он…  не  живой  и  существует… едва  ли  не  в  нашем  воображении…

М е ф и с т о.  Абсолютно  верно!

Н и н е л ь   И в а н о в н а.   …  а  он…  смотрите - сказал Степану  Гордеевичу   о  счастливом,   проведенном  с ним  вместе,  детстве?

М е ф и с т о.   И  прекрасно  сделал,  что сказал!  Здесь  нет  никаких  противоречий!   Астральный   двойник  человека  и  его  земная  плоть  находятся  в  постоянной   телепатической   связи.    И,  в  зависимости  от  ситуации  и  времени  событий,  чувства  и  эмоции  плоти,  по  невидимым    каналам   экстрасенсорики,   могут  переходить  к   двойнику... и  наоборот! В чем вы  сможете  сейчас  убедиться  сами….   

Идет  вглубь  сцены  и  производит  пассы  руками.  Слышны таинственные звуки,   свет  меняется.   Полумрак.   Звучит  негромкая музыка.  /Ноктюрн си-бемоль  минор,  Ф.Шопен/.   Ж о р ж   оживает,   взгляд  его  становится  осмысленным,  просветлённым. Он  медленно  приближается  к  С т е п а н у  Г о р д е е в и ч у.
               
                Картина  седьмая

Ж о р ж/тепло,  как  бы  всматриваясь  в  своё  счастливое,  но  далёкое  уже,  детство/.    Вы  помните,  Степан  Гордеевич,  как   часто  мы  гуляли  с  вами  по  городу…   когда  я  был  еще  совсем  маленьким?

С т е п а н   Г о р д е е в и ч/сухо,  с  отсутствующим  взором/.  Да,  Георгий…  мы  это  делали  почти  каждый  день.

Ж о р ж.   Мы  бывали  с  вами  в  парках,  музеях,  спортивных  дворцах…  но  самым  любимым  местом  был  зоопарк.    Там я  впервые  увидел  жирафа,  слона,  бегемота…  и  веселых,  смешных   мартышек. 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.  Их  было  много  в  вольере. Они  прыгали  с  ветки  на  ветку,  висели  на  хвостах,  проказничали,  играли  с  тобой,  корчили   рожицы…  и  это  тебя  забавляло. 

Ж о р ж.   Мы  кормили  их  мороженым  и  шли  дальше…  пока  не  обходили  всех  своих  любимцев:  слонов,  носорогов,  тигров… 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.   …  львов,  питонов,  страусов,  зебр, крокодилов   -  они  все  были  твоими   любимцами…   

Ж о р ж.   …  и  вашими  тоже.  Мы оба любили  с  ними  общаться…  правда,  без  мамы.   Я  все  время  просил  её  пойти…  вместе  с  нами, но  она  каждый раз отказывалась.   Я  не  мог понять тогда  - почему  она  так  делает?   Не  могу  понять  и  сейчас… 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч. Бывают в жизни ситуации, Георгий, понять которые  можно  только  со  временем.   Такова  жизнь.

Ж о р ж.  Когда  открылся  вдруг  дельфинарий,  вы  сказали  мне:  "Пойдём,  Жорж,  я  познакомлю  тебя  с  нашими  меньшими братьями  по  разуму."  Радости  моей не было границ! Мы часами  пропадали  там,  играя  с  этими,  необыкновенно  добрыми,  веселыми  существами.

С т е п а н   Г о р д е е в и ч/постепенно  увлекаясь/.    Они  тянулись  своими  улыбчивыми  мордашками  к  твоей  маленькой  ручонке…   и  я  видел,  какой  восторг  ты  испытываешь  от  прикосновения  к  ним. 

Ж о р ж.   "Смотри,  какие  они   умные…  может  быть,  даже  умнее  нас  с  тобой!" -  сказали  вы   как-то,  смеясь. 

С т е п а н Г о р д е е в и ч.  Общаясь с  животными,  мы  лучше  познаем  окружающий мир.  Через  это  нужно  пройти  каждому  человеку,   особенно  тому,  кто  решил  посвятить  свою  жизнь  театру.

Ж о р ж.  Значит…  вы  знали  тогда,  что  я  могу  стать  актёром? 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.  Я  видел,  какими  глазами  ты смотрел  на  сцену  во  время  спектакля.  Это  говорило  мне  о  многом…

Ж о р ж.  На  моих  глазах  рождалось  чудо. Мне  хотелось, чтобы  оно  никогда  не  кончалась.   Но подходил  финал,  актеры  разбегались  по  гримеркам,  зал  пустел… и чудо  исчезало! Оставались  лишь работники  сцены, которые  равнодушно  разбирали на  части и уносили за кулисы недавние волшебные замки, таинственные  пещеры,  горные  склоны  и  облака. 

Однажды я  спросил  вас:  "Почему  люди  ходят в  театр?"  И   вы  ответили  мне:  "Они  ищут  там    Жар - птицу,  которую  не смогли поймать  в  детстве".   Мне  это  понравилось,  я  долго  смеялся…  а  потом  заплакал. 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.   Успокоившись, ты  объяснил  мне:  "Я  очень  хочу  помочь  этим  людям,  но  я  еще  маленький".   Это  утвердило  меня  в  мысли  о  твоём  актерском  будущем…  и  заставило  пересмотреть  кое-что  в  своём  собственном  ремесле…  и  в    моем   отношении  к  людям. 

                Выходит  на  авансцену.   В  зал.

 Музыка стихает, свет меняется.  На  протяжении  данного монолога должны быть слышны и видны   знаки  идущей где-то вдали,  грозы:    шум дождя,   порывы ветра,   внезапный,  ослепительный блеск молний и долгие   раскаты грома.  Интенсивность  данных  признаков  грозовой   стихии, бушующей где-то,    должна соответствовать   напряженности душевных переживаний  героя. 
               
                Картина  восьмая

Мы,  актеры,   живем  в  мире  иллюзий. Вначале  играем роли  выдуманных,  не  существующих  в  реальности,  людей,  затем  начинаем  подменять  иллюзиями  настоящую жизнь.   Так удобнее  жить:  уйти  в  мир  фантазий и грез… и  не  видеть  уродств окружающей  тебя  действительности,  которая,  не  смотря  на  все  твои  старания,   никак  не  хочет  меняться  к лучшему.

 Иллюзия  становится    для  тебя тем  долгожданным,  счастливым  островком,   где  ты  можешь, наконец,    отдохнуть,  залечить свои  душевные  раны  и,  хотя бы  в  мечтах,  приблизиться  к  своему  идеалу.  Скорее  всего,  именно  такой  самообман  и  произошел со  мной  тогда,  в  те  далекие годы… 

/Пауза./ Играя Тригорина,  я  всегда   чувствовал,  какую  несправедливость  проявил  автор  по  отношению  к  Нине  Заречной!  Я  постоянно  задавал  себе  один  и  тот  же  вопрос:  почему  такая  пылкая,  увлеченная  сценой,  девушка  должна бесконечно… ежедневно  страдать,  проживая  тяжелую,  безрадостную  жизнь? 

Ее  изломанная  судьба актрисы…  погибший  ребенок…  покинувший  ее  кумир  -  все  это  постоянно  вызывало  у  меня  внутренний  протест,  желание  как-то  исправить  эту…   ужасную  авторскую  несправедливость.  /Пауза./  Увидев   в  букете  фиалок  школьный  листок,  я  прочел   его  содержание…  и  вдруг  подумал:  вот  он…  твой  шанс,  его  дает  тебе  сама   судьба!    Пойди,  возьми  ее…  твою  Чайку,  и  дай  ей  другую… счастливую  жизнь!   /Пауза./   

Позднее…  узнав  о  постигшей  её в  детстве  трагедии,  я  лишь  укрепился  в  своем  желании…  и  продолжал  играть  роль  Тригорина  уже…  в реальной  жизни,   никуда  не  уходя  от  своей  беззащитной…   раненой  Чайки  и  не  давая  ей  улететь…  далеко  от  себя.  /Пауза./   Судите  теперь  сами  -  плохо  или  хорошо  была  она  сыграна,  эта…  исправленная  мною,  роль?
               
     Пауза. В  этот  момент  Ж о р ж   незаметно исчезает  со  сцены

Добавлю  только:  конечно  же…  конечно, я  предполагал…  я  догадывался,   чей  сынок  резвится  в  наших  театральных  холлах   и  с  кем  я  провожу  столько  времени  в  зоопарке  и  дельфинарии.

      М е ф и с т о   подходит  и  долго,  пристально  смотрит  Степану   Гордеевичу  в  глаза.

/Не  выдержав  взгляда/.   Вернее…  если  говорить   уж  совсем  откровенно,  я  сразу  понял,  увидев  подвижного,  смышленого  малыша  -  это  мой  сын!
               
                Пауза.

М е ф и с т о/сняв  шляпу  и  вытирая  со  лба  пот/.   Итак…  наш  клубок  интриг   практически  уже  размотан.   Осталось  сделать  всего  лишь  пару  витков,  не  более…  /Вдруг  с   яростью./   Но  почему…  почему,  черт  вас  возьми,   вы  не  удосужились…  за  столько  лет!  помочь  этой  святой…   самоотверженной  женщине,  этой  рабыне  своей  безумной  любви,  признаться  в  том,  что  вы…  не  кто-нибудь,  а  именно  вы,   являетесь  истинным  отцом  её  милой   крошки?

                Пауза.

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/тихо/.  А  разве  мог  я  вот  так  грубо… в  один  момент,  развеять  ту  чудную  сказку,  которую  когда-то…  по  неопытности  или  вполне  осознанно,   придумала  себе вот  эта…  странная  женщина?   /Смотрит  на  Нинель  Ивановну/.   

Вы  же  видите,  с  каким  упорным  нежеланием  она…  моя  Чайка,  покидает  эту  тихую,  спокойную  гавань,  в  которой  она  пробыла  уже…  столько  лет!  Да  и  я  сам… если  честно,  с  большой  неохотой  возвращаюсь  в нашу  простую… обыденную  реальность,  где  уже  не  будет  ощущения  той…  ежедневной,  волнующей  душу,  удивительной  тайны…

М е ф и с т о/вдруг  с  беспокойством/.  Извините,  дорогой  мэтр,  что  прерываю  вас,   но  мне  необходимо… срочно  вмешаться!  /Кричит   в  сторону  кулис./ Не  смейте…  слышите,  Жорж,  не  смейте  этого  делать! Не пытайтесь  открыть  окно… сойдите  с  подоконника!  И   форточку  тоже  оставьте  в  покое!  Слышите?  Иначе  мне  придется  вас  примерно  наказать…  за  непослушание! 

/Пауза.  Качает  головой./  Какой  отчаянный…  смелый  юноша!  Хотел,  видимо,  удостовериться  в  моей  способности  держать  ситуацию  под   контролем…  на  расстоянии!  /Смеется./  Ну,  что  ж…  актёры  -  народ  пылкий,  страстный…  любопытствующий - и  это  хорошо!  Значит…  есть  надежда,  что  выйдет…  сформируется  из  него  со  временем  зажигательная,  самобытная  личность…
               
Н и н е л ь  И в а н о в н а.  А  я,  в отличие  от  вас,    в  этом  никогда  и  не  сомневалась!   
               
  С т е п а н   Г о р д е е в и ч.   И  не  вам,  постороннему  человеку,   беспокоиться  о  будущем  нашего  молодого,  перспективного   коллеги.  Мы  уж как-нибудь  сами,   без  вашего  участия,    найдём в  себе силы  и возможности  обеспечить  ему   достойную  жизнь и  не  менее  достойную,  актёрскую  карьеру.
               
 М е ф и с т о.  Браво!  /Аплодирует/.  Именно  эти слова  я   давно  уже  хотел  услышать   от  вас! Это  в значительной   степени  сблизило  наши позиции.  И  окончательно убедило  меня  в том, что уже совсем скоро произойдёт то,  грандиозное,  событие, ради  которого  я  всё  это    затеял.

 А  пока... пока  я  могу  позволить  себе…  слегка  расслабиться.    /Отходит  в  сторону,  садится  в  кресло./  Но   только  не  вздумайте  бунтовать,  друзья  мои…  или  устраивать здесь  какие-либо  иные  шалости!    Эксперимент  должен  быть  доведен  до  своего  логического  конца!  Во  что  бы  то  ни  стало!  Желаю удачи!  /Устраивается  поудобнее,  вознеся  ноги на придвинутый  стул,  а  руки скрестив  на  груди,   и  сидит  неподвижно,  прикрыв  лицо  шляпой./

                Свет медленно  гаснет
                Антракт

                ДЕЙСТВИЕ  ВТОРОЕ

                На  сцене    Нинель  Ивановна  и Степан Гордеевич.
         
                Картина  девятая

 Н и н е л ь   И в а н о в н а/глядя на  сидящего  в кресле  Мефисто/. Вы  что-нибудь  поняли,  Степан  Гордеевич?

 С т е п а н  Г о р д е е в и ч.   Только  то,  что   этот дьявол  окончательно  расстроил  мою  репетицию.  И  что  на премьере  "Дон  Жуана", скорее всего,    нас  ждет  сокрушительный  провал! 

 Ж е н с к и й  г о л о с.  Вы хотели, видимо,    сказать,  Степан  Гордеевич  - на  премьере "Дон  Жуана" Мольера  вас  ждет...  оглушительный  успех?

Из-за  кулис   выходит  стройная,  миловидная  девушка  в облегающей  талию  кофточке,    джинсах  и  кроссовках.  Она  выталкивает  на  сцену  упирающегося  Ж о р ж а.

И   успех  этот  будет  обеспечен  блистательной  игрой, в  том числе,  и    вот этого...  юного,  таланта?   /Подходит  к  С те п а н у  Г о р д е е в и ч у/.  Это  -  во-первых!  Во-вторых,  репетиция  ваша  отнюдь  не  загублена,  а,  наоборот,  только лишь  набирает  свои обороты. Почему?  Объясню!   

Динамическая  спираль  сюжета  достигла уже  своего,  наивысшего, предела.  Осталось  сделать  лишь  пару  витков -  и  произойдёт  долгожданная  разрядка,  которую с  таким нетерпением  ждут  наши,  условные  пока,  зрители.
       
С т е п а н   Г о р д е е в и ч/устало/.   Вы  кто...  юная  бестия?

Н и н е л ь  И в а н о в н а/с  тревогой/.   И  что  вы  сделали  с  моим  сыном?

Направилась  к  Жоржу,  но  вдруг, после жеста  девушки,   замерла, не  в силах  сдвинуться  с  места.

 Д е в у ш к а/Степану  Гордеевичу/.  Увы,    я  не  бестия,  а  всего  лишь  ассистентка  мастера./Смеется/.   Зовут  меня  Катя.   /Нинель  Ивановне/.  Не  волнуйтесь  и не пытайтесь влиять на  события  без  моего  ведома.   Ваш сын  в полном  порядке.  Просто  он  находится   пока  в  заданном, латентном,  режиме. Это необходимо  для дальнейшего,  динамичного  развития  событий.  /Притронулась  рукой  к  Нинель  Ивановне, та вновь  обрела подвижность/.

Ну  вот…  мы  и  определились:  мессир    отдыхает,  набирается  сил  -  такая,  нервная,  работа   требует  значительного  расхода  энергии. А  я…  /прошлась  по  сцене/ я  постараюсь  объяснить  вам,   о  каком   именно    финале  спектакля  идёт здесь речь?    Но  сделаю  это не  словесно,  а  через  ваши,  активные, действия!   

И…  как  я  понимаю,  самый  эффектный  и  самый  неожиданный  ход  должен  быть  сделан…  именно  сейчас...  /Подходит   с  улыбкой    к  Нинель  Ивановне./  Я  имею  в  виду,  Нинель  Ивановна,  ваш  потрясающий…  заключительный  монолог!    Уверена  -  он  заметно  возбудит  не  только  зрителей,   но и…  ваших  партнёров  по  сцене!


Н и н е л ь  И в а н о в н а/с испугом,   нервно/.  Нет,  нет… избавьте  меня  от  этого!  Ради  бога!  Да,  я  понимаю:   это  -  театр…  и  в  театре  должны  быть    взрывы…  потрясения!   Но…  поверьте:  у  меня  не  осталось   на эти взрывы   ни   сил,  ни  желания!  Тем боле,   признаваться  здесь,  прилюдно,   в  том,  что…  /с тревогой  смотрит  на  Степана  Гордеевича,  потом  на  Жоржа/               
               
                Большая  пауза.

К а т я.  Ну,  хорошо…  пойдём  тогда  другим  путем!  /Подходит  к  Жоржу./    Вы   признаёте,  дружок  мой,   что   минуту  назад  я спасла  вашу юную жизнь,   освободив  из  дьявольского  плена…  вот  этого  узурпатора?  /Указывает  на  Диогена./ 

Ж о р ж.  Да…  признаюсь,  как  на  духу:  именно  благодаря  вам,  бесподобная  Эсфирь,    я  вновь  обрел  долгожданную  свободу!

К а т я.   …  и  сделала  это  абсолютно  бескорыстно?

Ж о р ж.   Святая  правда!  Редкий  пример  бессребничества  в  наши  дни!

К а т я.  Ну,   допустим…  это  не  совсем  так:  плата  всё  же  будет!

Ж о р ж.   Готов  на  любые  жертвы  во  имя…

К а т я/перебивает./  Давайте, не  будем  уточнять… во  имя  чего?   Ответьте  лучше  на  парочку моих  вопросов!

Ж о р ж.   Ничего  не  сделаю  более  охотно,  чем  это!

К а т я.  Вопрос  первый:   скажите,  Жорж,  кем  для  вас,  в  этом  театре,  все  эти  годы  была…  Нинель  Ивановна?

                Пауза.

Ж о р ж.  Несколько  странный  вопрос,  однако…  И  я  не  совсем 
понимаю  -  почему  он  вообще  возник?

К а т я.  Об  этом  вы  узнаете   чуть  позже…  А  пока  прошу  всё  же 
ответить  -  это  крайне  важно   знать… будущим  зрителям!

Ж о р ж/подумав/.   Ну  хорошо…  мне  не  трудно   это  сделать.  /Через  паузу./   Нинель  Ивановна  была  для  меня  всем:  воспитывала,   оберегала,   заботилась…  словом,   делала  все,   что   должна  была  делать   любящая  мать  для  сына,  выросшего…   без  отца.

К а т я.  Ясно!   Теперь  вопрос  второй:   а  кем  был  для  вас   Степан  Гордеевич?

Ж о р ж/помолчав/.   Если  быть  честным:  родного… неизвестного   мне,  отца   все  эти  годы   заменял   он…   этот  замечательный  человек,  актер  и  режиссер Степан  Гордеевич  Гринёв! Он  постоянно  был  рядом   со  мной,  учил  премудростям  жизни,  воспитывал, водил  по  музеям,  выставкам,   зоопаркам,   помог  закончить  успешно  театральный   вуз… принял  на  работу  в  свою  труппу.  Одним  словом,  всячески  способствовал  развитию  моего,   актерского  таланта…

М е ф и с т о/в кресле, приподняв шляпу и  приоткрыв  глаза/.  …  при условии,   что  он,  этот  талант,   у  вас,  мой юный друг,  имеется?  /Вновь  прикрыл  шляпой  лицо./

                Напряженная  пауза.

К а т я.   Не  обращайте  внимания,  Георгий,  у   мастера… сардонический  характер!  /Смеется./   Считайте,  это  реплика…  а   parte  проснувшегося  вдруг  кентавра,  которая  вас…  ни к  чему  не  обязывает!   Итак… психологию  ваших   внутренних,  человеческих  отношений  мы,  в  основном,   уже прояснили.  Но  у  зрителей…  и  не  только… /смотрит  в  сторону  М е ф и с т о/  наверняка  появился один…   весьма  любопытный,  вопрос:   а  почему…  все  эти  годы,   вы  не  пытались  узнать  у  своей  мамы…  других  людей  -  а  кто  же,   всё-таки,  является…  вашим  отцом?

Ж о р ж/пожав плечами/.   Если  это  то,  ради  чего этот,  небесный,   факир  /указывает  на  М е ф и с т о/  сюда  пришел,  то  почему  он  до  сих  пор  не    сделал  этого?  И  чем вообще   занимался   он  здесь…    столько  времени? /Пауза./ Да  потому не пытался узнать,   уважаемая  наследница  великого  Коперфилда,   что  взят  я  был  Нинель  Ивановной  из  приюта…  для  брошенных  детей!   Теперь  понятно?
               
                Большая  пауза. 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/вдруг/. Постойте!  Мне  что-то  дурно…  /Расстегивает  ворот  рубашки,  опускается  на  стул./

Н и н е л ь  И в а н о в н а   быстро  идет  за  кулисы  и  возвращается     со  стаканом  воды.  П о д а е т  С т е п а н у  Г о р д е е в и ч у,  тот  жадно  пьет.

К а т я/в  тревоге,   Степану  Гордеевичу/.   Ну  как…  вам  уже 
лучше? 

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/хрипло/.   Да…  немного.  Хотя,  безусловно,   мне  теперь  уже… крайне     трудно   понять  -  что  здесь  вообще  происходит…  и  куда  завернул  весь  этот…  ужасный  сюжет  с  абразивом?  /Смотрит  на  Нинель  Ивановну./
 
К а т я.  Честно  говоря,  я  и  сама теперь…  в  некотором   затруднении.  /Смотрит  на  Мефисто,  но  тот сидит  неподвижно./  Жорж,  пожалуйста…   помогите  прояснить  ситуацию!  Вы  же  видите  -  Степану  Гордеевичу…  не  очень  хорошо…
 
М е ф и с т о/приподняв  шляпу/.  Еще  бы…  Чего - чего,   а  уж  такого  фортеля  от  своей  верной,   преданной   Чайки   этот…  слегка  постаревший,  земной   ловелас  явно  не  ожидал!  /Вновь  закрыл  лицо  шляпой./

                Большая   пауза.               

      Ж о р ж/медленно,  в зал/.   Я,  кажется…  начинаю  понимать  причину    внезапного  замешательства  в  рядах наших любимых,  сценических  героев.   /Смотрит  на  Степана  Гордеевича,  потом  на  Нинель  Ивановну./   И чувствую:   мне,  Жоржу  Гуськову,  просто  необходимо срочно  войти в  это, тщательно  скрытое  от всех под    пеленой  неизвестности, действо!               

                Свет меняется.     Музыка.

                Картина десятая

/Зовет./   Мама?..   

Н и н е л ь  И в а н о в н а/сидя  в  кресле,  устало./   Да,  сынок…

Ж о р ж.   Когда-то  давно… в  детстве  еще,   я  задал  тебе  вопрос…
Н и н е л ь  И в а н о в н а.   … кто  твой  отец,  и  почему  его  нет  рядом  с  нами?   Я  помню  это, сынок…

Ж о р ж.    И  ты  ответила  мне…  ты  сказала:  "Он  есть,  Жоржик,  он… не  так  далеко  от  нас   и   он  очень  хороший… 

Н и н е л ь  И в а н о в н а.  …  но  я  не  могу  тебе  его  показать,  не  могу  сделать  так,   чтобы  ты  узнал  его."

Ж о р ж.   Да,  именно  так   ты  ответила,  мама!  И  я  спросил  тебя - почему?   Почему  ты  не  можешь  этого  сделать?     Ведь  если  он  есть…  и  ты  знаешь  -  где  он,  значит,   ты  должна  помочь  мне   увидеть  его!  Но  ты  сказала…

Н и н е л ь  И в а н о в н а.  "Жоржик…  сыночек  мой  любимый,-  придет   время…  и  ты  узнаешь  все!  Ты   узнаешь,  кто  твой  папа…  и почему  я  не  могла  тебе  его  показать?  А  пока  ты  должен  поверить  мне:  это  самый  добрый,  самый  нежный…  самый  заботливый  папа  в  мире!"
               
 Пауза.
 
Ж о р ж/напряженно/.    И  что…  это  время  уже  пришло?

Н и н е л ь  И в а н о в н а.   Да,  сынок…  пришло.   Он  сейчас  здесь,  твой  папа… он   готов  принять  тебя  в  свои  объятия,  и очень  хочет, чтобы  ты  к  нему…  подошёл!

                Долгое  молчание.

Ж о р ж    медленно  подходит  к  сидящему  в  кресле  М е ф и с т о,  пытаясь  вглядеться  в  прикрытое  шляпой  лицо.   Затем так  же   медленно   приближается
к  С т е п а н у  Г о р д е е в и ч у.

Ж о р ж/тихо/.    Степан  Гордеевич…  вы?

Н и н е л ь  И в а н о в н а.  Не  спрашивай  его  ни  о  чем,  сынок.  Это  твой…  твой  родной  папа…  и  он  тебя  так  же  любит,  как  и  я.
 
Жорж  какое-то  время  стоит  в  нерешительности.  Затем  протягивает  Степану  Гордеевичу  руку.

Ж о р ж/негромко./   Здравствуй…  папа!

С т е п а н   Г о р д е е в и ч/со  слезами  на  глазах./  Здравствуй… сынок!
               
                Объятия.

Н и н е л ь  И в а н о в н а/в  стороне/.   Именно  этой…  самой  счастливой  минуты  в  моей  жизни,   я  терпеливо  дожидалась…  столько  лет…  /Плачет./

М е ф и с т о/в  кресле,  недовольно/.  Ну  вот,   развели  тут  мокроту…  /Поднялся,  прошелся  по  сцене.  В  зал./  Плохо  земному человеку  -  плачет,  хорошо  земному   человеку - тоже  плачет!  Хотел  бы  я  знать:  когда  же  он… этот  земной  человек,  бывает искренен?

Н и н е л ь  И в а н о в н а/сквозь  слезы/.  Вы  уж  извините… это 
слезы  радости…  Только  сейчас  я…  начинаю  понимать - как  важно  было  для  меня…  это  очищение…   

М е ф и с т о/вдруг озорно/. А  что я говорил?.. /С  шутливой назидательностью/.   Доверять  надо  иногда…  даже  случайным  знакомым...  из поднебесья,  господа  служители  Мельпомены! И вдруг… глядишь:  вот  оно… твое счастье! В  новенькой,  блестящей  упаковке…   бери - не хочу!

                Все  смеются.

/Сменив  интонацию./  Ну  что  ж…  должен  признать:  наш огромный  клу-
бок   земных   событий  практически  уже  размотан!  Осталась    лишь  пара    витков,  которая  и  поможет  нам расставить…   оставшиеся,  очень  важные,  психологические  акценты! В  связи  с  этим я хочу  задать  вам,  моя  дорогая  героиня…  /подходит  к  Нинель  Ивановне/   свой   очередной, каверзный,    вопрос: как так получилось,  что,  любя  беззаветно своего  кумира, вы… тем  не  менее… 

Н и н е л ь  И в а н о в н а/останавливает  М е ф и с т о  решительным  жестом/.    О,  господи…  льются,  как  из  ведра…  Сейчас,  сейчас…  /вытирает  слезы/  я  постараюсь  объяснить  -  почему  я  решила  придумать…  эту  ужасную,  нелепую   историю   про  детдом?   Почему все  эти  годы  была вынуждена    говорить   моему   дорогому  сыночку…   неправду?
               
                Пауза.   В  зал. 

                Картина  одиннадцатая      

Я с  детства  любила  театр. Он  был  для  меня  тем  святым,  сказочным  райком,  где,   как  я  считала, обитают  боги. В  каждом  актере  я  видела  волшебника, который  умеет   разговаривать  с  тобой  на  особом…  понятном  тебе, языке,  волновать  твою доверчивую  детскую  душу,  звать  в тот удивительный   мир,  где  много  добра  и  света.   Став  взрослой,  я  полюбила  театр  вдвойне. 

Сидя   в  полутемном,   уютном зале  и  наслаждалась  игрой  актеров, я  втайне   надеялась,   что  однажды…  чудесным  образом,  у  меня  вдруг все  изменится.   И  я   тоже  смогу…  вот  так  же,  как  они,  жить  совсем  другой  жизнью: свободно  и  раскованно  говорить  обо  всем,  шутить,  смеяться…  вызывать  восторг людей своими  остротами   и  каламбурами. 

/Пауза./Возможно… если  бы  не  случилось  со  мной  этой  трагедии, я бы стала  актрисой.  Возможно…   /Пауза./ И  вот… придя  сюда  на  работу,  я  уже  с  первых  дней  стала  невольным  свидетелем   недоброжелательства,  зависти…  а  то  и  откровенной  подлости   по  отношению  друг  к  другу  тех,  кто,  по   долгу  своей  профессии  и  божьего  дара,  должен  был  нести  людям  свет  добра  и  любви,   но  никак  не   зла. 

Вечером,  на  спектаклях,  я видела,   как   светлели  их  лица  и становилась  благородной  осанка,  когда  они  играли  свои  любимые,  сценические,   роли  и  произносили  добрые…  чужие  слова!  Но потом они  покидали  сцену…   и начиналась   уже  другая жизнь,   полная  мелких  ссор,   бытовых разборок,   ругани  и  предательств,  от  которых  мне хотелось  куда-нибудь  убежать,  спрятаться,  чтобы  не  видеть  этого  закулисного  убожества     театральных  кумиров,  которым  каждый  вечер  рукоплескал  переполненный  зал. 

Я  не  могла  никак  понять -  почему  это  происходит?  В  чем  причина  такой…   ужасной  внутренней раздвоенности? Как можно  одновременно любить и ненавидеть тех,  ради  кого   ты  выбрал  эту  удивительную…  единственную  в  мире,  профессию,  которая позволяет тебе вот  так…  легко и просто,  благодаря  лишь твоему  исключительному   таланту,  навсегда  входить  в сердца  и  души  миллионов твоих  поклонников?

 "Неужели  им  не  хватает  в  этой  жизни  страстей  и  они,  по - привычке,  продолжают  искать  их  там,  за  кулисами,  спутав  реальную  жизнь  со  сценической, -  думала  я? - А  как  же мне быть среди  них?  Как  вести  себя?  Что  делать,  чтобы  не  оказаться  ненужной  им…  и  даже  чужой?"  /Пауза./

 Вот  я  и решила  убежать… в  неправду,   придумав  себе  имидж… таинственной,  молчаливой    незнакомки  в  темных  очках…  этакой  неприметной,  серой театральной  мышки,  которая  занята  исключительно  своей  работой.  Ни  во  что  не  вмешивается и  не  заводит ни  с  кем интриг;   никого  не  осуждает  и  не  хвалит;  не  сплетничает,  не  опаздывает  на  работу;  не  слышит  обидных  реплик  в  свой  адрес,  откровенных,  беспочвенных,   оскорблений   и  грубых,    непристойных    фраз.

 И  всю  свою  нерастраченную доброту и  любовь  отдает этому живому, шустрому мальчонке,  взятому якобы из приюта…  для брошенных  детей. /Пауза./   "Уж  пусть  лучше  жалеют,  чем  строят  бесконечные  козни и портят  жизнь нам с  сыночком…  и  моему  любимому"  - примерно  так  рассуждала  я,  решаясь  на  этот, казалось  бы,  дикий  и  нелепый  шаг!

 Но вот  теперь,  после стольких   лет,  мне кажется,   что именно  она…  эта  маленькая,  женская  хитрость  и  помогла  мне,  за  все эти годы,   выстоять и  спасти  свое… пусть  призрачное, но такое  желанное  для  меня, земное счастье.

                Пауза.

Ну,  а  теперь, сынок  мой… Жоржик,   подойди  ко  мне,   своей  маме:  я  хочу попросить  у  тебя  прощения…  и  обнять тебя,  родной  мой…

                Объятия. 

Видишь,  какой  ты  стал  уже  большой,  красивый…  и  как  похож…  на  своего  папу!
                Объятия  втроем.

Как  хорошо!  Какие  счастливые  мгновения  переживаю  я,   находясь  здесь…  вместе  с  вами!   И  вот  именно  сейчас…  родные  мои,  хорошие… прошу  вас:  взгляните, наконец,  на  то,  что  столько  лет  было  спрятано…  за  этими,  ужасными,    очками.  Я  хочу  этого…  хочу,  чтобы  вы  знали  обо  мне  все!   /Снимает  очки./
                Большая  пауза.   

                Картина  двенадцатая               

Ж о р ж/в крайнем изумлении/. Мама…  мамулечка…  да  ты   же… ты  же   красавица!

Н и н е л ь  И в а н о в н а/строго./   Не  шути  так,  сынок!   Не  смей!   Смотрите…  смотрите  внимательней:  вот  она…  эта   страшная,  уродливая  маска,   которая   принесла  мне  столько  горя!

С т е п а н  Г о р д е е в и ч/подходит,  возбужденно /.   Да  нет  же….  нет,   Нинуля, -  у  тебя  чудесное,  прекрасное  лицо…  это  правда!

Н и н е л ь  И в а н о в н а/в отчаянии/. Да как  вы  можете  так  безжалостно…  так  глупо  шутить  надо  мной?   Пожалейте  меня!   Я  же  знаю:   вот  оно,  это  уродство…  /начинает  лихорадочно  ощупывать  лицо/  я  хорошо  изучила  его  за  столько  лет…  каждую  мышцу,  каждую  морщинку…  хотя…  что  это?  Щеки  как  будто  опустились…  стали  мягкими…  И  глаза…  что  с  моими  глазами?   Они  вроде  бы…  уже  не  такие  большие…  они  сузились!?

Ж о р ж/радостно/.  А  что  я  тебе  говорил,  мамочка…  родная  моя!   Ты  просто  не  знаешь  ещё,  какая   ты…  красивая!   Вот…   взгляни  сама!   /Дает  Нинель  Ивановне  зеркало./

Н и н е л ь  И в а н о в н а/в  ужасе/.  Нет-нет!!..  Уберите  от  меня  эту  жуткую    вещь!   Немедленно!    Прошу  вас!    Хотя  нет…  дайте  мне  её!    Дайте!   Я  хочу…  хочу  теперь  сама  удостовериться  в  том,  что…

                Подносит  зеркало  к  лицу.

/Тихо./   Боже  мой…  неужели?   Неужели  это  произошло?    Через  столько  лет…   /Плачет./    

Ж о р ж/обнимает  Нинель  Ивановну/.  Мамочка!  Милая,  хорошая…  нежная  наша  Нинуля!  Успокойся!  Ты  всегда...  всегда  была  для  нас  самой  близкой,   дорогой…  самой  красивой  на  свете…  правда  ведь,  папа?      

                Стоят,  обнявшись,  втроем.

М е ф и с т о.  Какая  идиллическая  картинка…  /Вытирает  слезы, в  зал./   Как  видите,  даже  великие, небесные,    маги  бывают  подвержены…  сопливым  сентиментальностям.  Замечу,  кстати,  что  это  не  самая  плохая  черта  в  характере  настоящего  мужчины!  /Вдруг./  Доченька…  а  почему  ты  стоишь там…  в  сторонке?  Подойди-ка  сюда…  По-моему,  ты  будешь  очень  неплохо  смотреться…  в  этой  компании!   /Смеется./
   
 Н и н е л ь    И в а н о в н а/в крайнем  удивлении/.  Дочь?  Эта  девушка...   ваша  дочь?!
   
М е ф и с т о.  Да,  Нинель  Ивановна, это  моя  дочь.   Моя любимая,  моя  единственная,   моя  самая  лучшая  в  мире    помощница  во  всех  моих,   самых  сумасбродных,  делах  и   шоу-проектах!  /Зовёт/.  Ну  подойди же  к нам,  Катюша,  не  сторонись!

К а т я/подходит./  А  я  и  не  сторонюсь  вовсе!  Потому  как  в  любой  компании  смотрюсь  очень   даже   хорошо!  /Смеется.  Актерам./   Ну,  что…  господа,   не  ожидали  такой  развязки?   Знайте  же:   в  этом  мире  иногда  совершаются события,  какие не  отыщешь  ни  в  одном  учебнике  по  психологии!  /В  зал./

 Да  мало  ли  что  вообще  в  этом  мире  случается?  Иногда  создается   вдруг…  та-ака-а-я   ситуация,  исправить  которую  может  только…  опытный  хирург!   Вот  почему,  обсудив  все,  возникшие  здесь,  у  вас,   сложности,   мы  с  папулей  и  решили   провести   эту…   профилактическую  операцию,  которую  я  для  себя  назвала…  "Фантомас  в  пробирке"!

 /Смеется./ Это  потому,  что  мой  папочка   сказал    как-то  мне:  "Как  хочется  мне,  доченька,  однажды поместить весь  этот  бестолковый,  озлобленный     мир…   в  нашу  маленькую,  лабораторную,   пробирку,  чтобы  навсегда  отмыть  его  от  всех  грехов  и  пороков,  мешающих  нам  достойно,   по-человечески,  жить!" 

/Вдруг  оглядывается,  смотрит  по  сторонам.  Зовёт./  Папа…  ты  где?  /Ищет  за  кулисами./  Куда  ты  исчез…  папулечка-а-а ?               

М е ф и с т о/в  конце  зала,  в  слабом  фиолетовом  луче/. Я  здесь… доченька!

К а т я/смотрит,  прищурившись,  в  зал/.   Почему  ты  там…  в темноте?  Тебя  же  совсем  не  видно!

М е ф и с т о/в  зале./   Вот  и  хорошо,  что   не  видно!  Главные  события  происходят  сейчас   там,  на  сцене,  а  не  здесь.  Не  отвлекайся!  Остался  еще  один,  последний,  и…  возможно,   самый  главный  виток  в  нашем  клубке  событий.   Сделай  его!  Уже  пора…

К а т я.  А  ты  сдержишь  свое  слово?

М е ф и с т о.   А  разве  когда-нибудь  твой  папа  подводил  тебя,  доченька?   

К а т я.  Да…  ты  прав:   порядочность  у  тебя  всегда  была  на  первом  месте!   Ну,  что  ж…  продолжим  ошарашивать  наших  зрителей!  Жорж…  подойди  сюда!

                Ж о р ж   подходит.

Признавайся, дружок:  ты  понял,  почему   удостоился  такого  пристального  внимания  со  стороны вот  этого…  грозного  мессира   в  чёрной  шляпе?         /Указывает  на   М е ф и с т о./

Ж о р ж/пожимает  плечами/.   Если  честно  -  не  совсем…  Целый  день  уже  мозги  себе  парю,  понять  не  могу:   как…  каким  образом  сей,  таинственный,  господин  смог  завалить  сегодня  утром   в  мою  квартиру?   И  как  ему  вообще  удалось  пройти…   сквозь  надёжно  закрытую   с  вечера   дверь?

К а т я.   Да  очень  просто:  это  я  дала  ему   свой  ключ…  от  твоей  лачужки!  /Хохочет./

Ж о р ж/через  паузу./   Так…  допустим,  с  твоим  участием  в  этом  гнусном  преступлении  века   всё  стало  ясно!   А  как  ему  удалось, после выпитой  со  мной  чашечки  кофе,  так же  таинственно   исчезнуть,  погрузив  мою  лачужку  в  кромешную тьму?   

М е ф и с т о/неожиданно  появившись  на балконе,  возле  портала.  В  руках  у  него  небольшой,  плоский  предмет/.   Изучайте  труды  гениального   Николы  Теслы,  молодой  человек!    И  тогда  вы  поймете,  что  можно  не  только  сотворить перечисленные  вами мелочи,  но  спровоцировать,  к примеру,   тектонические  сдвиги  в  земной  коре  /световой  и звуковой  эффект/!  Вызвать   ночью  свечение  над  городом /эффект/!  Вывести  внезапно    реки  из  берегов /эффект/!   Имитировать  падение  на  землю  огромного   метеорита /эффект/!  И  даже  расколоть  землю  надвое,   не  выходя  из  своей  комнаты  и  держа  в  руках  всего  лишь…  небольшой,  гениально  сконструированный,  прибор!

Все  решает  любознательность  земного  человека  и  уровень  его…  мыслительных  способностей!  /Эффект.  Исчезает/.

Ж о р ж/Кате,  удивленно/.  Выходит…  с  самого  начала  ты  была  со  своим   гениальным  папулей…  в  сговоре? 

К а т я.   Еще  в  каком!   "Коза  Ностра"  лопнет  от  зависти,  если  узнает  -  как  это  мы  все  здорово   провернули!   Но  ты  не  особенно  комплексуй,  дружок,   а  скажи  лучше:  как  обычно  поступают  влюблённые  юноши,  если  они…  после  долгой  разлуки,  неожиданно  встречают  свою…  возлюбленную?

Ж о р ж /с  улыбкой/.     Они  подходят  к  ней…  нежно  смотрят  ей  в  глаза.   Затем  берут  её  руки  в  свои…    и… 

                Долгий   поцелуй.  Немая   сцена.

М е ф и с т о/уже  в  другом  конце зала/.  Вот…  вот  он  -  главный,  доминантный   мотив,  заставивший  меня  совершить  то, что  вызвало   у    вас, господа,    вначале   такое  яростное  сопротивление.  А  некоторых  - даже  повергло в  шок!  /Поднимается  на  сцену./ 
 
 Катюша  -  мое  единственное  сокровище  на  этой  земле,  и  отдавать  ее  в  руки  бездарному  фигляру,  мазиле  от  искусства,  я  не  считал  возможным.  Тем  более,  в  такую  среду,  где  все   было   пронизано  отвратительным  словоблудием,  гнусным  лицемерием  и  беспросветным,  ежедневным враньем!       /Через  паузу./
 
 Другое  дело  -  сейчас,  когда  безжалостно снята  была многолетняя, пожелтевшая  от времени,   шелуха прошлых  отношений,  ссор  и  обид  и обнажилось, наконец,   всё  истинное,  человеческое...  /Повернулся./   Да,   доченька,  я  сдержу  свое  слово,  я  дам  тебе  свое  благословение. В  такой,   увлечённой  искусством,    дружной  семье   и   я   буду  чувствовать  себя…  вполне  счастливым!

                Обнимает   Катю  и  Жоржа. 
                Аплодисменты.

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.  А   остальное,  я  уверен,    приложится!   Думаю…  у  нас  хватит  ума  и  таланта   создать   вскоре  достойный,  совместный    проект,  который  позволит  нам    всем  спокойно  смотреть  в  свое  будущее.               
               
К а т я/в  зал./  Вот  именно – спокойно  и уверенно!  Потому  что  в  театре, о котором  мы  так долго мечтали,   мы будем  показывать,  прежде всего,    удивительные   истории  из  жизни  простых  людей! 

         Свет  меняется.  Полумрак.  Звучит  тихая,  просветленная  музыка.

С т е п а н   Г о р д е е в и ч.  Одна  из  таких  историй  и  случилась  однажды   c  нашим,   милым,  семейством.
               
 Н и н е л ь  И в а н о в н а.  Хотя  никто  достоверно  не  знает  -  правда  это  была… или    чей-то,   свободный,   вымысел?
             
  С т е п а н  Г о р д е е в и ч.  С абсолютной  смелостью  можно  утверждать  лишь  одно: 
               
 Ж о р ж.   Нигде,   никогда…               

К а т я.  …ничего  подобного  с  нами  бы    не  произошло… 
               
 Н и н е л ь  И в а н о в н а.   … если  бы   вдруг,  совершенно  случайно…

С т е п а н  Г о р д е е в и ч.   … над миром  не  прошумел,  в  обнимку  с  неугомонным  ветром…               

В с е.  …   тёплый,    летний   дождь!
 
Нарастающий  шум  дождя,  порывы  ветра,   звуки  музыки.               
               
                Г о л о с    К а т и /мелодекламация/. 

И  нам  казалось,  в  вихре  танца
Дождя  и  ветра  оживает...

                Г о л о с   Ж о р ж а.

Земля, что грязь  свою  смывает
До  ослепительного  глянца.       
               
  Уступая  пространство волшебным   звукам   музыки,     постепенно  затихают   шумы   дождя  и  глухие,  отдаленные  раскаты  грома.   
                Все  с  улыбкой  смотрят  на   М е ф и с т о.               
               
                Затемнение.
               
                З а н а в е с.               
2014  сентябрь       
Валерий  Марро
/Безрук Валерий Романович/,
номинант конкурса "Писатель года 2020",
награждён Президиумом СПР медалью И.Бунина 
Тел: +38067 9006390
/Viber+WhatsApp/
Сайт:   lekin.jimdo.com