Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который,
Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен,
Многих людей города посетил и обычаи видел,
Много и сердцем скорбел на морях, о спасенье заботясь
Жизни своей и возврате в отчизну сопутников; тщетны
Были, однако, заботы, не спас он сопутников: сами
Гибель они на себя навлекли святотатством, безумцы…
"Одиссея" Гомер
Предисловие…
Повелитель известной Вселенной, Последний из первых Куджуров познавший секрет бессмертия, Разрушитель и Объединитель миров, Падишах Император Ромул Аль Лили четвёртый раскинул в стороны руки и края его золотого балдахина затрепетали у пола крыльями раненой птицы, расплескав яркие брызги света бесчисленным количеством золотых чешуек.
-Я вечность…
Шептали испещрённые сетью морщин тонкие губы. Его старческое лицо, бледное и худое смотрело вверх. Прямые, как стрелы чёрные усы дрожали, двигаясь в такт верхней губе.
-Я вечность…
Повторил он и раскрыл мутные, окрашенные ядовитой желтизной глаза. Он был почти слеп, стар и смертельно болен. И если бы не золотой гребень поднимающаяся за его спиной, Император Ромул Аль Лили четвёртый в тоже мгновение рухнул бы на мраморный пол под тяжести собственных одеяний.
-Я вечность…
Он не видел, как высокие потолки величественного зала перерождения, заиграли ослепительно яркими красками. Как снаружи сгорали поляризационные пластины от яростного дыхания приближающегося солнца. Гребень за спиной загудел, а в мозг через острые, золотые шипы хлынул Туу-пин. Величайший наркотик- дар Вселенной Императору. Расширяющий сознание, освобождающий от старого, бренного тела и дарующий новую жизнь…
-Я вечность…
Распластанные вокруг императора в смиренных позах обнажённые наложницы завыли от боли и ужаса, когда потолок превратился в белое пятно нестерпимого жара, хлынувшего на их незащищённые спины. Жёлтые глаза Императора испарились. Усы ровные, как стрелы скрутились спиралями и исчезли.
-Я вечность!
Сознание втянуло в золотой гребень и унесло по тонкой серебряной нити в новое, молодое и здоровое тело. Лежащее в саркофаге за миллион световых лет от места где солнца поглотило Золотого скарабея. Космический корабль Императора Ромула Аль Лили четвёртого и триста невинных душ равное количеству его перерождений.
-Я вечность!
Часть 1 детство…
Когда Роберту Одису стукнуло шесть, он без особого желания, но под действием обстоятельств непреодолимой силы в лице родителей и семейных традиций пошёл в школу при Военно-Космической академии им. Дэвида Фаррагута- первого адмирала Соединённых Штатов Америки. Ну… вы помните? Тот самый Д.Ф. … ловко маневрирующий на своей лодке по реке Миссисипи перед носом обескураженных такой наглостью южан, чем и снискал себе вечную славу. Это престижное, уходящее своими корнями глубоко в историю учебное заведение будущей элиты космических войск закончил отец и два старших брата Роберта. Братьев он помнил плохо, отца боялся. К тому моменту, как правый ботинок Роберта Одиса впервые коснулся ступеней Альма-Матер, братья закончили академию и в качестве младших офицеров приняли участие в крупномасштабном военно-коммерческом предприятии «экспансия 2J».
Объединённому, мировому правительству под эгидой ООН требовались новые территории. Человечеству стало тесно в собственной колыбели и оно протянуло загребущие лапки к неизведанному, далёкому космосу. А мистер Дэвид Фаррагут сотворённый русским скульптором Зуракиным в белом мраморе, встречал Роберта каждое утро у входа на носу корабля, выплывающего из стены школы на кудрявых волнах. Адмирал сжимал руками штурвал, а его мужественное лицо обдувал воображаемый ветер, небрежно разбросав локоны волос по широкому лбу. Ветер, по всей вероятности, был морским бризом и не ясно каким образом его занесло между 29 и 48 параллелями северной широты, где он и столкнулся лицом к лицу с мужественным профилем Д. Фаррагута.
Роберт по причине возраста не искушённый в вопросе на сколько вольно люди искусства позволяют себе трактовать реальность, не мог взять в толк, почему штурвал расположен так близко к носовой части и почему на адмирале форма бригадного генерала.
Роберт рос, вопросов становилось больше, а ответы в военной школе сводились к универсальной формуле:
Хороший солдат не задаёт дурацких вопросов! Хороший солдат выполняет приказы молча!
Единственное, что солдат может себе позволить, так это как-то обыграть фразу:
Да сэр!
Варианты:
Так точно сэр! Разрешите выполнять сэр!
Ну и тому подобное.
Становиться хорошим солдатом Роберту с каждым днём хотелось всё меньше и всё больше претило. Что-то внутри него упорно сопротивлялось этому. Возможно инстинкт самосохранения.
В пятнадцать, совершенно неожиданно для окружающих Роберт в компании нескольких друзей воспользовавшись летними каникулами, отсутствием отца и весьма условным контролем со стороны любящей его матери, которая предпочитала чтению с сыном устава космических сил обороны, красное сухое и мистера Леодея Энопа, что жил через улицу и имел с матерью Роберта общий секрет. Секрет этот заключался в некоем одноместном, гостиничном номере на двери которого красовалась цифра десять. К слову могу добавить, что единица смахивала на четвёрку. Что в свою очередь приводило к некоторым неудобствам. Например, заказать в номер пиццу или шампанское было весьма проблематично. Курьер никак не мог найти нужную дверь.
Так вот, Роберт и его друзья совершенно неожиданно, как я и говорил стали чемпионами Солнечной системы в командной киберспортивной игре Легендарный Скепа. Заработав при этом приличную сумму кредитов. Мать была счастлива, деньгами в семье распоряжался отец, он конечно был человеком обеспеченным, но весьма прижимистым, а ещё, в данный момент он находился на Марсе. Роберт несовершеннолетний. Она сорвала банк! Мать обняла сына и сказала…
-Спасибо сынок! Я в тебя верила!
Братья были на другом краю галактики и никак не отреагировали на его успех. Отец прислал с Марса сухое видеописьмо.
-Хватит заниматься ерундой. Готовься поступать в академию.
Роберт, окрылённый успехом и славой в определённых кругах, ответил отцу категорическим…
-Нет!
Всё в том же безопасным письме.
Отец долго кричал на мать и на него сотрясая Вселенную при этом так покраснел, что стал неотличим от поверхности планеты к которой был прикомандирован. Пообещав вернуться в ближайший месяц домой, чтобы кованным, армейским ботинком придать Роберту ускорение в нужном направлении, отключил монитор. Мать зарыдала. Роберт испугался.
Но вернуться домой, отцу было уже не суждено. Экспансия землян в глубины космоса наткнулась на братьев по разуму и… не вызвало у последних ничего кроме легкого раздражения.
Собственно говоря, всё началось, как обычно из-за куска никому ненужного камня и кто первый воткнул в него флаг. Нас в весьма бесцеремонной манере попросили вернуться в ту дыру из котором мы вылезли и посидеть там тихо лет двести-триста дожидаясь официального приглашения от Величайшего из всех Императоров обозримой Вселенной. Дабы он, не отвлекаясь на текущие дела определил наше место в его империи.
-А теперь брысь! У нас идет война в другом секторе! С такими же как вы умниками. А война любимая забава императора! А император… он… он не любит, когда, что-то идёт не так, как он любит. Ну… вы понимаете. Как там вы себя называете? Приматы разумные? Так вот бесхвостые, мы сюда случайно заглянули, но раз мы тут… это уже часть империи! А вы, если вдруг перестанете быть разумными…
И эти сволочи мерзко так улыбнулись…
-То перестанете быть в принципе. Разве что в брошюре для туристов вас упомянут парой фраз. Мол… когда-то здесь, кто-то… возможно и был, а теперь ветер космический прах разметал.
Такого неслыханного оскорбления объединённое земное правительство под эгидой ООН снести не могли. А космический флот подтвердил…
-Не можем. Сейчас слабину дадим и всё!
-Что всё?
-Неужели не понятно? Всё!
-Так бы сразу и сказали.
И опираясь на наши, уходящие корнями в историю старые, добрые, пропитанные гуманизмом традиции, мы ответили залпом из всех орудий. Плохо осознавая во что ввязались. Это была единственная, сокрушительная победа объединённого космического флота Земли над маленькой группой исследовательских кораблей. Следом произошло одно единственное, сокрушительное поражение вышеупомянутого флота Земли. В последствии данный эпизод попытались мифологизировать и даже придумали романтическое название «Прищемить хвост дракону». Значительно преувеличивающим нашу роль в данном конфликте. Слово прищемить не совсем корректно. Более подходящим было бы… "пнуть детским сандаликом".
Дракон даже не опалил нас огнём, он проста отмахнулся, как от назойливой мухи. Разметав по галактике весь казавшийся на тот момент могучим космический флот Земли. Часть флота, как они и обещали превратилась в прах. Часть через Нуль-порталы скрылась в неизвестном направлении, в панике сжигая за собой мосты. Часть вернулась домой, притащив за собой империю Цуон.
Они… не уничтожали колонии, не бомбили Землю, даже не выдвигали ультиматумов. Они затмили собой Солнце. Они показали нам, насколько большому дракону мы что-то там «прищемили».
И мы ужаснулись. Ужаснулись, когда солнце исчезло за спинами их чёрных, как крыло ворона кораблей и тень легла на нашу планету. А они прибывали, прибывали и прибывали…
Роберт хорошо запомнил тот день. Как утром проснувшись от странного шума, что наполнял воздух неясной тревогой и предчувствием неотвратимой беды, он позвал мать. Она не ответила. Он спустился вниз.
-Мам, ты где?
На кухонном столе, на самом краю лежала бутылка вина. Всё её содержимое пролилось на плиточный пол кроваво-бурым пятном запёкшейся крови. Роберт осторожно перешагнул его и вышел во двор. Холодный ветер неожиданно ударил ему в лицо, он поёжился. Несколько полицейских аэрокаров с рёвом пронеслись по дороге скрывшись за поворотом. Люди, много людей. Знакомые и абсолютно неизвестные ему люди, все смотрели в небо, указывая куда-то руками. Бледные лица их были искажены страхом. Кто-то рыдал прижимаясь друг к другу. Роберт посмотрел вверх, как раз в тот момент, когда тень легла на его лицо. Огромное, чёрное, пульсирующее пятно с длинными шевелящимися щупальцами, уходящими в бесконечность, закрыло солнце. Лишь тлеющий его обод по краю черного пятна некоторое время отбрасывал словно тонкие нити лучи света, а затем мир погрузился во мрак. Чтобы через несколько секунд наше светило вернулось на своё место ослепительной вспышкой света. Пятно превратилось в исполинские размеры обруч… и в это момент в голове Роберта заговорил властный голос.
Новообращённые жители империи! Я Падишах Император Ромул Аль Лили четвёртый! Повелитель обозримой Вселенной и тёмных её окраин! Чья доброта и мудрость оберегает тысячи миров от бесконечной, всепожирающей пустоты и забвения! Вашему правительству было передано через ваших военных постановление о вступлении вашего мира в эру благоденствия и любви! Ваше правительство и ваши военные проигнорировали сей добрый жест и вероломно напав на имперский научный корпус, занимающийся исследованиями дальних рубежей! Это были мирные люди! Учёные, строители! Ваше правительство и ваши военные нанесли личное оскорбление мне и народу империи! Но я мудр и добр! Я дальновиден и терпелив! Я могу отделить зёрна от плевел! А народ мой умеет прощать! И посему, ваши институты власти, ваши армии полностью себя дискредитировавшие, подлежат расформированию, а управление переходит к комитету по слиянию и контролю. И последние… не самое приятное для вас. Ваши вероломные действия привели к нарушению незыблемых правил и течению причинно-следственных событий что являются фундаментом нашего общего дома. Одно из таких правил гласит…
Нельзя присоединять несколько миров одновременно. Нельзя оставлять поверженные миры зализывать раны. Нельзя уничтожать миры без веской на то причины.
А у нас два поверженных мира, один упорный, который мы победили, второй вероломный… ваш мир, который мы победили и одно место под Солнцем. Для разрешения подобной ситуации в силу вступает протокол «арена –доблести». Вы будите сражаться за свою жизнь, за место в империи и за Меня. Победивший получает всё, проигравшая сторона будет подвергнута немедленному, тотальному геноциду. Добро пожаловать в новый чудный мир!
Голос изменился на приятно женский…
-Спасибо, что прослушали запись выступления вашего Императора до конца. А теперь преклоните колено и будем считать, вступление в эру благоденствия и любви юридически оформленным.
Колено Роберта подогнулось, и он упал на него повинуясь неведомой силе притянувшей его к земле. Посмотрев по сторонам, он увидел, как и остальные люди, что были на улице приняли такую же принудительно почтительную позу…
Любви вам и добра! И до встречи на арене!
….
Он нашёл мать в парке, на зелёной, ровно подстриженной лужайке где обычно родители гуляют с маленькими детьми. Она сидела на траве и что-то прижимала к груди. Её белое в синий горох платье было измятым и грязным.
Мама…
Позвал её Роберт, но она не обернулась. Он подошёл ближе на внезапно ослабевших, непослушных ногах и прикоснулся к её плечу…
Она вздрогнула и раскрыла глаза. Безумные, смотрящие куда-то внутрь себя глаза…
Руки её были в крови, а пальцы сжимали большой осколок винного бокала.
-Он говорил со мной. Он… приказал преклониться… дьявол! Дьявол!
Рука с зажатым в пальцах осколком потянулась к горлу.
-Нет! Мама нет!
Роберт схватил её за руку и повалил на землю.
-Не надо!
Она оказалась сильной и высвободив руку полоснула Роберта по щеке стеклом.
-Нет! Мама, что с тобой?! Нет! Нет! Неееет!
Часть 2 Время лечит.
Окраинный сектор Всегалактической Империи Цуон. Новообращённая планета с порядковым номером 56-08056-44 с одной штатной линией Нуль-перехода. Старый Нью-Йорк. Центральный терминал для межпространственных перемещений и путешествий. Уставшие от ожидания по косметическому ремонту облезлые стены и отсутствие в некоторых, более проблемных местах созидательной инициативы строителей, нескромно намекали на необратимый упадок архитектуры и расцвет полного безразличия к собственным историческим ценностям. Следы-тени от старинных, сбитых грубой рукой барельефов, где ещё можно было прочитать Grand Central Terminal(главный вокзал), неумолимо подтверждали последнее. Старые часы над входом без стрелок, пустой глазницей мертвеца взирали на новый мир. Бегущая внутри циферблата бесконечно повторяющаяся надпись напоминала…
Время ничто!!! Время ничто!!! Время ничто!!!
КПП-5. Лениво ползущая очередь туристов, растянувшаяся от врат Нуль-Перехода номер 5 до перекрёстка с неработающим светофором неожиданно застыла, нарушая рисунок тягучего движения людских масс. Роберт нагруженный, как вьючное животное двумя большими, возмутительно розовыми чемоданами и тремя сумками поменьше, в том же цветовом диапазоне, недовольно вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там происходит впереди.
-Понаехало проходимцев продохнуть нельзя! В прямом смысле между прочим! Барахла понабрали, рожи отъели, в портал потом пролезть не могут! Это, что там у тебя в свёртке… лошадь?
Достаточно громко, чтобы быть услышанным тем, кому предназначались столь обидные слова выкрикнул Роберт. А впереди у врат Нуль-перехода номер 5 подпираемый недовольной толпой сзади, полный мужчина в ковбойской шляпе, держа подмышкой седло, удерживая между ног второе и звеня шпорами на сапогах, тщетно пытался запихнуть поперёк выше описанных врат длинный свёрток, делая вид, что не слышит сих обидных слов.
- По чём нынче дедово наследство уходит, упырь? Отъел ряху! Люди добрые, посмотрите в его свинячьи глазки, он же мать родную продаст инопланетникам!
Толпа в основной своей массе одобрительно загудела, хотя и сама в своих чемоданах, рюкзаках и сумках везла кое-чего на продажу жадным до экзотики и легко расстающимися с кредитами аборигенам империи.
-Но это совсем другое. В наших чемоданах, рюкзаках и сумках вы не найдёте таких вульгарных вещей, как сёдла, шпоры и сапоги. Там немного орденов, подсвечников и семейных реликвий. Эстетика б***ть одним словом.( это был голос за кадром)
Пухлый мужчина тем временем испив чашу терпения до дна, к слову не такая она уж была у него глубокая, повернулся в поисках хозяина голоса, которым его так обидно оскорбляли, чтобы как-то контрапунктировать или хотя бы объясниться, но конструктивная критика толпы вернула его к решению текущей задачи. Указывая несколькими указательными пальцами, нескольких рук на зарядный индикатор врат. Там предупреждающе моргала одна красная полоска. Толпа взорвалась недовольными воплями, из которых можно было вычленить следующий смысл…
-Если, сейчас врата отключатся на перезарядку, а ты пухлый в них не исчезнешь, то мы, сверток твой, компактно упакуем в тебя, на седло посадим и поскачешь ты через гиперпространство звеня шпорами, как ковбой по прериям!
Мужчина, оценив ситуацию, всё понял. Сражаться в одиночестве против всех, как Германия в Первую Мировую он сегодня не планировал. Он даже не был этническим немцем. Поэтому проклиная человечество в лице присутствующих, быстро скорректировал местоположения своего свёртка в пространстве и исчез по ту сторону врат, напоследок показав присутствующим средний палец.
-Роберт прекрати вести себя как маленький!
В голосе жены чувствовалась скрытая угроза. Это красивая женщина в пестром платье, постоянно, по любому поводу, манерно закатывающая глаза. Звали её Пени Ло.
Коко Шанель любила говорить, что безупречный вкус бесконечен, а вот полная безвкусица имеет свои пределы. Но найти их порой очень тяжело.
Пени Ло находилась в творческом поиске. Красивая, но абсолютно лишённая какого-либо вкуса. Такие понятия, как сочетание цвета в одежде и правильная её компоновка … всё это как-то проходило сквозь неё ею незамеченным, оставляя на теле сумбурные, яркие пятна, полностью лишённые какого-либо намёка на систему. Как если бы деревенского, подвыпившего маляра-дальтоника с одним глазом и одной левой рукой попросили отразить на холсте при помощи стандартной палитры и щётки от швабры, мир в капле росы медленно сползающей по листу сирени. И обязательно в пятибалльный шторм на носу тонущего танкера. Пообещав после окончания работы выдать ему спасательный жилет. От чего Роберту, как человеку, предпочитающему в одежде, сторгую, гармоничную стилистику, умеющему правильно подобрать галстук к туфлям, а туфли к носкам и верно замкнуть носки на галстуке скрасив весь этот почти аскетический эстетизм платком в нагрудном кармане нужного оттенка приходилось страдать. По той простой причине, что… как бы он не подбирал свой гардероб рядом с женой он выглядел нелепо. Правильней было бы сказать, нелепо выглядела она во всех своих нарядах блистая полной безвкусицей. Но всё это непостижимым образом в глазах окружающих переходило на него, выворачивая реальность на изнанку.
-Роберт, врач сказал… тебе нельзя нервничать.
-Он просто не знаком с твоей мамой.
-А мама в чём виновата?
-Возможно в моей будущей, преждевременной кончине.
Он взглянул на интерактивные билборды, что плавали над их головами и его лицо приняло ту форму доброжелательности, которая обычно возникает при встрече нового соседа, решившего прошлой ночью заколотить пару гвоздей к стене. Кроме убогих анимационных роликов для идиотов, там был ещё и весьма унизительный текст…
ПрЫдупреждениЮ!!! СправлИть нуждИ в терминальной трубе во время СПИН-перехода запрещ!!! ПопытК засовывания конечностей-гениталиЕФ за пространственно-временной барьер привод к летУАльному исход, замедлению потока и штраФФу! Помните!!! Галакт и Ка ваш наш общ дом и чем быстрЯ вы примете в себя все её культЮрны ценности, тем быстрЯ станете её неотъемлемой ча!!! повышатЬЕ уровНЬ ку и получаТЕ бЬЁнусы! Император любит вас!!! ЛюбОви и Бобра он желать ваН!!!
-Писать сначала научились бы сволочи! А потом советы раздавали бы!
-Роберт.
Жена закатила глаза.
-В галактике сотни миров мой дорогой, находятся под протекторатом Императора, и его служба лингвистических коммуникаций просто не успевает разобраться в тонкостях чуждого им языка.
-Зато как нам «СправлИть нуждИ» они быстро разобрались.
-Наша варварская цивилизация далека от общекультурного золотого стандарта, и эти инструкции не для всех, а для тех, кто тянет нас обратно в каменный век.
-А у них этой культуры, как дерьма в нужнике!
-Вот, о чем я и говорю. Типичный представитель варваров.
-Видел я эту культуру. Средневековье на экспорт, с Нуль-переходами и звездолётами. Это ещё надо выяснить у кого они эти технологии отобрали. Бессмертный Император, герцоги, вассалы… это, что за дичь такая? В каком веке у них социальные институты перестали работать?
-А войну мы им проиграли, а не они нам со своим так называемым средневековьем. И не они на нас первыми напали, а мы на них. И вообще это дань героическому прошлому…
-Прошлому? Какому прошлому? Ты их фильмы исторические видела? Ярмарка перебродившего тщеславия! Как они ещё зад на перёд не приставили для удобства целования себя любимых. Хотя зачем, у них есть Пени Ло и тебе подобные.
Роберт принялся кривляться голосом словно пьяный священник на мессе с проповедью растягивая слова.
-О, Великий Император, светочь во тьме галактики. Несущий доброе, вечное и всякую такую чушь, которую мы с удовольствием схаваем из рук твоих, хоть дерьмо собачье в них положи. Аминь!
-Ты когда-нибудь договоришься. Мы ещё не доросли до них, а некоторые не дорастут никогда Роберт!
- Они что-то скрывают. Я уверен. Получается, вышли из океана, жабры отбросили и сразу в звездолёт? А там Император за столом сидит с гусиным пером и чернильницей. Законы добра и любви дописывает, кровью видимо, убиенной им местной фауны! Или господь так распорядился? Сначала создал Императора, как пастыря нашего, а потом уже всё остальное, как декорации? Так?
-Нет, не так Роберт. Сначала он создал тебя, ужаснулся, увидев, что натворил и решил повеситься! Что ты прицепился к ним?
-Ничего.
-А я кажется догадываюсь. Почему ты так себя ведёшь…
- Так, это как?
- Как эгоцентричная свинья!
-Какая свинья?
- Такая! Это же только мне одной надо! А ты бы лежал на диване… да? Смотрел бы свой межгалакуб с этой его псевдореальностью. Писал бы никому не нужные статейки о потери и поисках земной самоидентичности и спивался потихоньку. А жизнь она одна, и будет мучительно больно если…
-О боже. Не захлебнись от пафоса Пени Ло. И вообще говорить слова, это полдела. Надо ещё знать, что они обозначают.
-Что?
- Можно подумать, мне кто-то спиться даст. Вот что. Я не успею. Ты меня со своей мамашей быстрее доконаешь. Просто…
- А у тебя всё просто. Открывалка, колбаса и бутылка, и зомбоящик твой! Что тебе ещё надо? Мир полон дерьма, Император хитрая сволочь, люди скоты трусливые, а путешествия… это для идиотов, которые не могу примирится с собственной, духовной пустотой и ограниченностью. Лучше полежать на диване присосавшись к бутылке и подождать, когда эта сраная империя сама собой рассыпается в прах.
-Я хотел сказать…
-Сказать он хотел. Ты всё время говоришь!
-Я?
-Ты! Конечно, легко говорить о духовной пустоте человеку, который полгалактики облетел, видел Созвездие Ориона, Альфа Центавру, а я?
-Чего я там видел? Я был на войне. Нас перевозили от арены к арене! Взлёт, посадка, стрельба.
-А я и этого не видела! Я как улитка! Черепаха в своём панцире живу! Нет! Проживаю жизнь и…
- Багамы в прошлом году.
-Багамы? Ха-ха-ха…. Грошовая дыра на загнивающей планете!
-Эта планета… наш дом!
- Хорош дом. Дом, который вы профукали. И вообще не наш, а общий. Забыл, кто войну проиграли?
-Если бы…
-Генералы были бы умней, политики смелей… Слышала, много раз. И слава богу, что проиграли!
-Что?
-Да… дорогой мой. Слава Богу. Теперь мы одна большая галактическая семья. И можем путешествовать, развиваться, стремиться к лучшему! Мир стал в тысячу раз больше, Вселенная ждёт нас!
-Особенно тебя Пени Ло. Так скучала, что расширятся перестала.
-Можешь и дальше иронизировать. Но это у нормальных людей называется свободой.
-Свободой? Мы рабы! Жалкие вассалы! Скоро родной язык забудем! Чему теперь детей учат!
-Рабы? Рабы не полетят первым классом. Не будут жить в отели люкс. А могли бы и на частном имперском лайнере, и на планету Парадис могли бы слетать. Рай для влюблённых.
-Влюблённых?
Роберт скептически посмотрел на жену.
-Ты с кем туда собралась?
-С тобой дурачок. А ведь надо было просто кое-кому перешагнуть через свою чрезмерно раздутую гордость и попросить компенсацию за ущерб, нанесённый войной, как ветерану боевых действий, которого бывший режим заставил идти на войну. Это же так просто! Но это не наш путь, мы на поклоны не ходим? Мы настоящие патриоты, да Роберт?
-Я не военный!
-Да императору плевать. Просто преклонить колено и извиниться.
-Колено я уже один раз преклонил. Императору для этого моего согласия не понадобилось. А просить прощение… за что? За мать, которую в сумасшедший дом упекли? Или за отца и братьев, которые без вести пропали? Мне пятнадцать лет было, за это мне попросить прощение? Я между прочим защищал…
-Родину? Ха-ха-ха! И как она тебя отблагодарила, Родина твоя?
-Пени Ло. Ты…
-Что, правда глаза колит?
-Прекрати рассуждать о вещах, о которых ты не имеешь ни малейшего представления! Хотя бы вслух. Всё!
-Что всё?
-
Мульти-паспорт давай. Наша очередь подошла… или мне оставить всё твоё барахло здесь и самому этим заниматься?
-Ой! Роберт! Я боюсь! Милый — это не больно?
-Нет, это приятно. Нуль-переход… это, как погладить котёнка, через задний проход.
-Ты капу взяла?
-Какую капу? Язык чтобы не прикусить, когда орать будешь.
-Да взяла. Вот она.
-Пива и солёные фисташки съела-выпила, чтобы на выходе не мутило?
-Эээ…да. Кажется. Я весь день, как пчёлка крутилась. Я не помню. Фисташки точно ела. Вспомнила! Я выпила с мамой шампанского! Оно же похоже на пиво?
-Кто, оно… мама твоя? Очень похожа. Так же пенится, когда меня видит.
-Роберт прекрати. Ну… пожалуйста. Что теперь будет?
-Если тебя не раздует, как шар и ты не лопнешь, то тяжёлое похмелье.
-Что? Ты издеваешься?
-Шутка.
-Дурак!
-Смотри на меня!
-Смотрю.
-Капу в зубы!
-Заушнунула!
-Глубокий вдох, закрываем глазки и спинкой входим в портал.
И Роберт мягко, плечом втолкнул жену в Нуль-переход. Загорелась красная кнопка, сигнализируя о перезарядке врат.
-Вот это повезло. Час тишины. Хорошее начало отпуска. На такое я даже не рассчитывал.
Внутренне согрелся он подленькой, маленькой, скромненькой, семейной радостью. Роберт поставил чемоданы на видавший виды, надтреснутый мраморный пол, скинул с плеч сумки и с удовольствием потянулся.
-Всё-таки…
Подумал он не без удовольствия.
-Свобода и время не отделимы. На бирже семейной жизни эти акции стоят дорого, попадаются редко, а через час... уже не стоят ни гроша. Вперёд мой друг!
Подбодрил себя Роберт.
-Поищем место, где нам всегда рады, готовы налить и выслушать. Пусть даже за наш с тобой счёт.
Он повернулся и поймал на себе заинтересованный взгляд раскосых глаз пожилого мужчины в дорогом костюме с целой свитой стоящих за ним крепких парней в чёрных очках, с бритыми затылками и нагруженных чемоданами, как и Роберт, только чемоданы были у них поприличней.
-А тебе, чего?
Раздражённо подумал Роберт и посмотрел на человека, беспардонно собирающегося транжирить его драгоценное время.
-Прошу прощение. Я был невольными свидетелем… вы участник арены?
Поинтересовался тот с лёгким азиатским акцентом.
-Уши бы тебе залить свинцом, а мне язык подрезать!
Выругался в сердцах Роберт.
-Нет, что вы. Я заводчик крупного рогатого скота из Мичигана. Пусть вас не вводит в заблуждение шрам на моем затылке. Он только похож на след от шунта для входа в систему. На самом же деле во всём виновата необъезженная лошадь и моя невнимательность. Стоит на секунду дать слабину, а этим тварям четвероногим только это и надо, чтобы тебе в глотку вцепиться зубами.
Не моргнув глазом соврал Роберт.
-Зубами… в глотку? Лошадь?
-Ну или копытом по темечку. Тут как повезёт. А теперь простите у меня срочное дело. Просто каждая секунда на счету. Мой бычок задрал матадора. Я должен встретится с испанским юристом. Простите ещё раз.
И Роберт ушёл довольный результатом кратковременной беседы с незнакомцем.
часть 3 место встречи изменить нельзя
Место где тепло встретят, нальют и выслушивают находилось дальше от врат, в конце старого вокзала. Надо было спуститься по железным ступеням с перилами, прибитыми железными болтами к мраморному полу. Туда где раньше были рельсы. Кофе или Бистро если это можно было так назвать находилось в нише справа. Слева расположился в такой же нише магазинчик сувениров, соревнуясь с Бистро в убогости. Сами ниши представляли собой заделанные наглухо туннели. Откуда когда-то появлялись и куда исчезали электрички.
Роберт с кислым выражением лица оценил дизайн привокзального кафе с непонятным названием «42 СТУ».
Хотя… столики грибочки на длинной ножке и отсутствие стульев напомнили ему армейскую столовую в Подмосковье, где он проходил интенсивный курс подготовки. Повеяло чем-то давно забытым и почти родным, запахло юностью. Всё испортил турок за барной стойкой, в грязном фартуке, ковыряющийся зубочисткой в слепящих белизной зубах. Это было самое чистое место в заведении. Он трансцендентально с настойчивостью шаолиньского монаха, отрабатывающего удары, натирал грязным полотенцем пивную кружку с отбитым краем.
-Кальвадос есть?
Ехидно поинтересовался Роберт, зная прекрасно ответ. В постоянно выпученных, маслянистых глазах турка бушевали противоречивые, легко читаемые чувства. Ему хотелось одновременно плюнуть в лицо клиенту и не потерять денег, которые с него он может было бы содрать. Но… в столь специфическом питейном заведении вряд ли столики заказывают на месяц вперед, а по выходным не собирались аншлаги, содрать с клиента много не получалось. Внутренняя борьба по этой причине была изматывающей и вечной, как инь и янь.
-Чо?
Переспросил турок, угрожающе перебросив зубочистку на другую сторону рта. Как будто переключил ручку скоростей заставляя мозг работать быстрее.
-Водка есть?
Сжалился над барменом Роберт.
-Рашин водка?
Улыбка турка стала очень широкой.
-Есть только рашин балЭт. Будешь танцевать?
Турок захихикал и дернул головой в сторону маленького монитора на стене. Там транслировали Лебединое озеро.
-Нет. Я бы хотел выпить. У тебя есть выпить?
Роберт внимательно посмотрел на турка.
-А я бабу хочу. У тебя есть баба?
-Точно. Синтетический Туу-пин. Эта сволочь наверно уже с утра накидалась от безделья.
Сообразил Роберт.
-У меня есть деньги. Деньги тебе нужны? Или мне в другое место сходить их потратить? Клиентов я смотрю у тебя немного. Я один.
-Не успеешь.
Резонно заметил турок.
-БлижайшИЙ Бистро в двух милях от сюда и там работает мой брат.
-Монополисты х…вы!
Выругался про себя Роберт.
-Хорошо, что у тебя есть?
Турок многозначительно задумался, оглядев пыльную витрину.
-Есть пиво, пиво и…. пиво. Что будешь?
-Дать бы тебе по роже, по роже и… ещё раз по роже.
Вертелось на языке, а сорвалось с него.
- Какое есть?
Турок почесал бороду.
-Есть тёплое на полке, теплое под прилавком и в холодильнике… оно тоже тёплое. Холодильник не работает. Умеешь чинить холодильники, бро?
-Конечно. Я для этого сюда и пришёл.
-Что?
-Свежее дай какое-нибудь.
-Оно всё свежее и двух недель не прошло.
-Ладно. А скажи, почему это место называется «42 СТУ»? Это что-то значит?
-Сорок две ступеньки. Снаружи видел?
-Там их девять.
-А я хотел сделать сорок две. Такие маленькие, чтобы вы все спотыкались и ноги ломили. Пиво будешь брать или будешь мне мозги трахать?
-Может быть я смогу помочь?
Роберт повернулся. Это был тот же пожилой азиат и два мордоворота из его свиты.
-Тебя только здесь не хватало.
Окончательно расстроился Роберт. Но на всякий случай спросил…
-И каким образом у вас это получится?
На барной стойке благодаря распухшему пакету и рукам свиты возникла бутылка запотевшей водки «Кремлёвская», несколько коробочек с японской лапшой и полтора литра Боа-джуса (популярная газировка).
-У нас со своим нельзя!
Турок встрепенулся, как бойцовый петух, нависнув над стойкой, вцепившись в неё пальцами.
-Забирайте всё это и валите отсюда!
Зубочистка во рту замерла и возбуждённой пушкой крейсера уставилась остриём в лицо пожилого азиата. Маленький пакетик с фиолетовых порошком упал на стойку. Пушка опала, крейсер пошёл ко дну.
-Погуляй сынок. Возьми перерыв, насладись жизнью. Это не то дерьмо, которым ты себя обычно пичкаешь. Стопроцентное, очищенное. Башку сорвёт.
Турок посмотрел на старика, затем его взгляд медленно стёк на стойку и зафиксировался на порошке.
-А ты папаша знаешь, как понравиться бедному Хасиму. Сразу видно человек ты хороший. Ну… я пойду?
-Иди и не переживай. Когда будем уходить мы за собой прикроем.
-Да хоть спалите.
Старик легким кивком отправил своих спутников вслед за турком. Те вышли и встали у входа.
-Простите за столь странное поведение.
Извинился старик.
-Но мне нужно с вами поговорить Роберт Одис. Вы не против уделить мне немного вашего драгоценного времени?
Роберт оторвал взгляд от запотевшей бутылки начинающей мироточить.
-Почему бы и не погореть.
Криво усмехнулся он.
-Человек с таким количеством охраны, раздающий бесплатно запрещённую наркоту ценой в сто тысяч кредитов всяким идиотам, откуда-то знающий мою фамилию, водку которую я люблю… и при этом сомнительно, что моё «НЕТ» будет иметь какое-либо значение. Где бы я ещё нашёл такого собутыльника. Мне сегодня везёт.
-Так может быть выпьем Роберт Одис и возможно это поможет растопить ледяную стену непонимания между нами?
-Главное, чтобы меня по этой стене не размазали мистер… как вы говорили вас зовут?
-Я не говорил, лишь собирался это сделать.
Старик достал из кармана серебряную визитницу и положил пред Робертом искусно сделанную карточку. Она переливалась цветами, меняла форму исчезала на несколько секунд, потом вновь появлялась.
-Я такую штуку уже видел. У нашего премьер-министра и у высших офицеров разведки. Это и пропуск через врата в любую точку, и кредитная карта, и удостоверение, и чёрт его знает, что ещё…
-Она ваша Роберт Одис и неограниченный кредит тоже ваш.
-Моя?
-Да.
Роберт оттопыренным мизинцем брезгливо отодвинул карточку от себя.
-Воспользуйтесь советом бармена. Забирайте всё это и валите отсюда.
-Вы не прочитали моё имя Роберт Одис?
-Я прочитал мистер Демонаси.
-Тогда вы знаете зачем я здесь.
-Беспокоите мертвых и гоняетесь за призраками?
-Вы бросили моего сына там. Вы предали его.
-Послушайте… вы!
Роберт ткнул пальцем в грудь мистера Демонаси.
-Никто, никого не бросал. Вы и вам подобные заварили всю эту кашу, а потом не моргнув глазом отдали детей, как жертвенных овец новому богу! Лишь бы он простил вас!
-На кону стояла жизнь нашей цивилизации.
Роберт с ненавистью посмотрел в глаза Демонаси.
- А кто её туда поставил? Вы даже собственного сына…
Демонаси в ярости сжал кулаки.
-Это… был… его выбор!
-В пятнадцать лет? Тогда я тоже так думал. Это же так сложно мистер Демонаси воспользоваться всеми вашими долбаными психологами и подсказать ребёнку где правильный выбор, а главное, вложить ему в голову, что это его решение. Ответе мне мистер Демонаси, в какой ж*пе вы разглядели наш выбор? Молчите? Так я вас скажу…
-Он жив.
Резко оборвав Роберта Демонаси.
-Что?
-Фил жив. Он там на Апексе, всё ещё в арене.
У Роберта перехватило дыхание и некоторое время он молча сверлил взглядом суровое лицо японца, а затем заговорил…
-Не проходит и дня, чтобы я не думал, а можно ли было поступить по-другому? Вы не понимаете. Никто не понимает, что такое арена. И мне жаль, Фил был моим другом… но… прошло пятнадцать лет… он умер… погиб… всё.
-Так расскажите мне Роберт Одис, как это было? А я расскажу, откуда и почему я знаю, что мой сын, ваш друг жив…
Пр. следует часть 2 Арена…