В кукольном доме запечатано сердце принцессы,
Руки связали, а сердце уже не достать,
Будто бы тело, что жертва для чёрной мессы,
Будто б изломана вся королевская стать.
Сталь тёплым холодом прям по гусиной коже,
По животу - и руки начнут дрожать.
Я ничего не назвал бы вовек дороже,
Чем синева, что медью сползёт на кровать.
Я обещал залечить её рванные раны,
Будто люблю, и лекарем стану всерьёз.
Будто останутся в душу смотрящие шрамы,
Но и они не смогут пройти насквозь.
Словно швея, наблюдавшая за исцелением
Тонкой материи, нитью и златом увитой.
Лучше, как лоскут, терзаться её терпением,
Чем ляжет на стол, а выйдет опять убитой.
У шелкопряда проносятся смерть и рождение.
Я замечтался - и создал волшебный портрет:
Ватой, что жизнью, я вымазал одушевление,
Мёртвыми иглами выстроен царский скелет.
Милая, добрая, так исполосана ножиком,
Что сохранил твой за гранью сокрытый секрет!
И на одре твоей жизни проносится молохом
Роспись моя - перманентный малиновый цвет.