В одной рыбацкой деревне жил старичок.
Снасти, и сеть, наживка да ржавый крючок
Весь его скарб - не новый, нехитрый быт.
Лодка ветшалая, справа вот борт пробит…
Рядом старуха - в избушке порядок, снедь.
Только старик на пороге - бежит все греть,
Бежит снимать его шляпу и сапоги,
Твердит все «Простудишься, дурень, пропил мозги…»
Старик замолкает и суровеет взгляд,
Ему бы назад, на пару десятков назад,
Когда он поймал свою рыбку, но упустил.
А что-то менять - да откуда там столько сил…
Он машет рукой и снова тянет сапог.
Он пробовал быть «нормальным» - увы, не смог.
Он пробовал быть как все, но память крепка
Он помнит, как был… и снова дрожит рука.
Махорка рассыпана на пол, старик в одном сапоге
Выходит во двор, опять слегка не в себе.
Старуха кричит ему что-то во след, плевать -
Вот снасти, вот лодка, а вдруг повезёт опять?
Но море штормит, а лодка… в ней тоже шторм
Вдали где-то молнии блещут и слышен гром.
И снова старик остаётся на берегу.
Стоит без плаща, заглядывая во мглу:
А там утопают юность, кураж, мечта,
Открытия, радость, доверие, простота -
Все краски жизни - запахи, вкус и цвет
Плачет старик, а море гудит в ответ.
В старой рыбацкой деревне стоит изба.
В ней снасти. Крючок. Уже заросла тропа…
И некому плакать. Ни подвига, ни врага.
Только следы от старого сапога.
И если всю жизнь избегать подходить к горе,
От всей твоей жизни останется лишь «тире».