ПОЧТИ СОРОК
Сегодня птичий базар был так необычен:
мы, застыв, вслушивались в обезумевшие крики,
рвавшиеся с лещины и ясеня в первом шоке зимы.
В горле комом то, что не передать: «Крики, наверно,
предупреждение. Наверно эти крики нам -
чтобы мы укрылись. В доме твой отец
выглядел злым, и суп на плите
уже остыл. Я никогда не была кем-то,
кто хочет много, но вот сейчас вырвалось:
«Я хочу долгую жизнь», ты, оторвавшись от дел,
кивнул. - «Да, но здоровую.»
Включив плиту
мы ели приготовленное вместе,
и каждый кусок оружие, оружие
против усыхающих, тонких губ — ртов.
ALMOST FORTY
The birds were being so bizarre today,
we stood static and listened to them insane
in their winter shock of sweet gum and ash.
We swallow what we won’t say: Maybe
it’s a warning. Maybe they’re screaming
for us to take cover. Inside, your father
seems angry, and the soup’s grown cold
on the stove. I’ve never been someone
to wish for too much, but now I say,
I want to live a long time. You look up
from your work and nod. Yes, but
in good health. We turn up the stove
again and eat what we’ve made together,
each bite an ordinary weapon we wield
against the shrinking of mouths.