5. Надежда
Месяц Курсов в Вильно прошёл незаметно и я снова очутился в Юратишках, чтобы помочь матери-вдове по хозяйству. Сразу навестил своих друзей и собутыльников, как добавлял Гаврила - Ваню и Гаврилу. Свидание было неизменно на квартире у Вани, и там в обществе моих друзей я встретил молоденькую девушку, которую Ваня назвал мне тоже двоюродной сестрой, звали её Надей. "Вот за этой можешь ухаживать, - выпалил Ваня, - эта совсем ещё барышня", чем и меня и её привёл в немалое смущение. Надя была ещё очень юна, ей едва исполнилось 17 лет и она была только что со школьной скамьи, окончив школу учительниц для церковно-приходских школ. Школа её была при монастыре и от Наденьки веяло мистицизмом и искренней набожностью. Надя была родной сестрой Вари, но совсем не была на неё похожа: ростом заметно выше, с более продолговатым лицом при открытом светлом взгляде ясных голубых, по детски невинных глаз. Несколько вздёрнутый носик и крупнее обычного, точно припухлые губки, изобличали в ней чувственную натуру. Густая коса тёмно-каштановых волос дополняла девичью миловидность Наденьки и делала её интересной. Но образ Вари слишком ещё свеж был в моём пылком юном воображении, чтобы Наденька могла затмить его. Трагедия юности Вари очень сильно тронула меня, и я больше, пожалуй, жалел Варю, чем любил как женщину. А юность брала своё, и свободное и жаждущее любви и привязанности сердце невольно стремилось к биению в унисон с другим любящим сердцем... Хотя первое знакомство с Наденькой продолжалось только недели три, так как 15 августа я должен был явиться на занятия в Тельши, но и за этот короткий срок мы были настолько близки, что Надя смело рассказала мне об ожидаемой ею участи стать женой старого почтового чиновника, как было и с Варей. Жаль мне стало девушку, и мы стали ещё более близки. Всей компанией вчетвером мы снимались в Лиде, а после моего отъезда у нас с Надей завязалась переписка.
С осени Надя учительствовать не пошла, а (......), чтобы вместе предстать перед мамашей. За прошедший год Надя выгодно изменилась, выровнялась в очень привлекательную стройную девушку и в своём форменном сером платье при чёрном передничке выглядела нарядной, изящной, и вместе с тем простой, но привлекательной девушкой. Тут уже мы почувствовали себя неотделимыми друг от друга и такой же линии мы решили держаться при Виктории Семёновне. Наше признание она встретила спокойно и деловито. Назвала нас зелёными, но ничего отрицательного не высказала, а лишь предложила предоставить времени решение этого вопроса, так как, дескать, так как при жизни врозь мы можем и других найти (......).
Обучение там было совершенно даровое с предоставлением всего, вплоть до шляпки и белья, что и было особенно заманчиво. Хотя переписка всё более и более сближала нас, но жизнь врозь, естественно, и отчуждала. Мы еле дождались лета 9011 года и решили встретиться в Олькениках, где её мама Виктория Семёновна Ершова, служила акушеркой при сельской больнице. Муж у Виктории Семёновны умер уже несколько лет тому назад, оставив её с четырьмя подростками детьми. Жалованье акушерок было ничтожное и потому, отчасти, понятна была судьба старшей Вареньки. Олькеники - это местечко и станция того же названия по дороге Гродно-Вильно (......)
Я уехал гостить к Евгению в Тверскую губернию. Хотелось познакомиться с центральной Россией. Вот тогда я и побывал впервые и в Торжке и в Твери, узнал и русскую деревню. Остаток летних каникул провёл в Юратишках, но на мою долю там оставались только места для приятных воспоминаний, люди же были совершенно новые.
Предстоял новый год слишком долгой разлуки для молодых влюблённых.
Продолжение - http://stihi.ru/2021/06/11/4598