под чистой и белой скатертью,
на чистом листе, что смят,
стихи и отцу, и матери,
которые предстоят.
не раз и не два хотелось мне
сказать навсегда о том,
каким же я в годы зрелости
бесчувственным был скотом.
не лучшим я был, наверное,
и в детстве, но все же там
всё то, что я делал скверного,
делилось напополам.
давно откатилось яблоко,
и яблони больше нет.
и летом на сердце зябко мне,
когда на двойной портрет
на скошенном камне мраморном
смотрю и прямую речь,
которой являюсь автором,
никак не могу извлечь.