Стоят два домишка в селенье далёком,
как долго их мать берегла,
то-памяти шрамы на сердце глубоком,
кручина лавиной легла.
Стоят два сиротки, покинуты всеми,
их крыши помечены мхом,
и, как назидание, старая банька
с укором глядит за углом.
За старой ветвистой кудрявой рябиной
средь поля пугливо стоит,
и гроздья красиво сверкают рубином,
но в ней огонёк не горит.
А стены всё глубже уходят под землю,
и заросли леса стеной,
лишь птички поют заунывную песню
про брошенный край дорогой.