( поэма о новорожденной жизни )
Жжёт угар. Куда там перец!
«Штуки» - колесом.
Двадцать дней штурмует немец,
Старый красный дом.
Хруст и гогот. Лижет пламя,
Сталь, кирпич, людей.
Дом стоит. Стоит, как знамя,
В пару этажей.
Было пять – снесло бомбёжкой,
Пушечным огнём.
Привела кривая стёжка,
В дымный лаз-пролом.
Морячок. Балда – два уха,
ЛУпится совой.
- Драсьте. Вот вам повитуха,
Правда, с бородой.
Визг. Щелчок! Шальная пуля.
Рикошетит в шкаф.
- Всем привет. Шуруй, дедуля.
Мне пора пиф-паф.
Девка. Бледная, как творог.
Ох, едрёна мать…
Наседает крепко ворог.
А она – рожать!
Без тебя нагнало страху.
немец бьёт и бьёт…
Так и явишься, на плаху,
Обхватив живот?
Вся в пыли кирпичной, бурой,
Бой! А тут роддом…
Бабья круглая натура,
Скрючила узлом.
Причитания со всхлипом,
Враз не разобрать.
Прогибается со скрипом,
Ржавая кровать.
- Больно, дедушка! Ой тяжко!
Нешто так всегда?
- Жизнь приводишь в мир, милашка.
- В мир? Кругом беда…
- Знаю страшно, голубица.
Как долбит огонь…
Каплет бурая водица,
В лодочку-ладонь.
- Санитарку… эх, нескладно.
Сгибла егоза.
Смотрят ищуще и жадно,
Синие глаза.
- Тут из женского народу,
Лишь тебе живой.
Мужики… кто цедит воду,
Кто дымит махрой.
Кто грызёт остатки хлеба,
Мёртвых – двадцать три.
Кто таращится нелепо:
- Слюни подбери.
Отвернулась, стиснув зубы.
- Ржёте стервецы!
- Нету женщины, голуба!
Тут одни бойцы.
Переранены и биты,
Крайний, вишь хрипит…
Самого как конь копытом,
Пулей, паразит.
Мне с того и горя мало,
Порох задарма.
С той войны моя топтала,
Дерево, кума.
Стук. Мы словно в барабане.
Сверху снова бой.
- Тётку помнишь? В сарафане?
Голова долой.
Положил из «шестистволок»,
Восемь залпов, гад.
Залетел в окно осколок,
В шею аккурат.
В каганце мигает пламя.
Бьют снаряды в дом.
Он дрожит. Скрипит стенАми,
Ходит ходуном.
Вьются трещины, змеятся,
Чуть – и рухнет. М-мать!
- Право, что же делать, братцы?!
- Роды принимать!
Сам четырежды родитель.
Тут моё не тронь!
В жбане воду кипятите.
Ножик – на огонь.
Бог не выдаст, голубица.
И свинье не съесть.
Нужно чистую тряпицу.
Иль рубаху. – Есть.
Обноситься не успею…
Морячок – нахал,
В лохмах кожи, обгорелый,
«Сидор» опростал.
- Там тельняха после стирки.
Скажешь – повезло.
Спирту малость на протирку,
Чай, не всё в горлО.
- Ты пока готовься, дочка,
Парень – в караул.
Сгоношили кипяточку,
Тол горит – аж гул.
Тишина хрупка и рыхла.
Густо пыль висит.
Слава богу попритихло.
Выдохся бандит.
В щели солнышко - проныра,
Лучик по щеке…
- Муж то где? - Матрос буксира.
Возит по реке.
Тут до пристани – два шага…
Волга. Шум судов.
Ох! - Брыкается, вояка?
Чует, что готов.
Будет сын. Порода наша!
Отползи, народ.
Тужься! Не халтурь, мамаша!
Вижу чубчик. Прёт!
Вновь пальба. Сочится дымом.
Порох, сталь и тлен.
Дед возился между дыбом,
Вздёрнутых колен.
Дочка, не смотри что люди,
Лайся в бога мать.
Голоси! Полегче будет.
Немцу не слыхать.
Тужься! Ну! Ещё немножко!
Грохот. Пулемёт!
Чертит мокрые дорожки,
Крупный жгучий пот.
Ахнул дед. Лицо – икона,
В свете огонька…
Гильзы сыплются со звоном,
В дырку потолка.
Искры тлеют на соломе…
- Тужься, душу вон!
- Как прорвались?! Немцы в доме!
Крики. Лязг и звон.
Голосил охриплый, дикий,
Рукопашный вой!
- Делай дело, горемыка.
Деда примет бой.
Вскинул длинную винтовку,
Эх, занять бы сил…
Вспех, размашисто, неловко,
Грудь перекрестил.
Захромал к дверям подвала.
Бахнул в темень: - Н-на!
Нам как раз недоставало,
Вашего рожна!
Жаль патронов маловато!
Я бы… ах ты-ж гад!
Ловко выбросил гранату,
В коридор, назад.
Грах! Верфлюхтэ! - Кушай, дуся!
Взрыв! Скворчат огни.
- Я не жадный! – Стоп, дедуся!
Не стреляй! Свои!
Зацепил разрыв гранаты.
Кровь по пиджаку…
- Немца вышибли обратно!
- Дедушка-а! – Бегу!
Бок мозжит. А рана злая…
- Тужься! Деда здесь.
Я сейчас! Терпи родная!
Есть головка! Весь!
Ух, поймал! Винтом крутнулся!
Плёнки изо рта,
Выдул. Шлёпнул карапуза.
Взвизгнул. – Лепота!
Мать глядит, себе не веря…
-Принимай сынка!
Что ты возишься, тетеря!
- Так поди жестка!
С виду хлипка пуповина.
Вены, сизый жгут.
Как же! Вязкий как резина.
- Есть? Вяжи вот тут!
- Возду-ух! Бешеной гармошкой,
Воет… - Чёрта с два!
Погоди его тетёшкать,
Покорми сперва.
Чёрта с два да об колено!
Смазал! Не попал!
Ну-ка, живо мордой в стену!
Титьки не видал?!
- Не видал, - вздохнул солдатик,
Хоть во сне, так нет.
- Доча, ты привстань с кровати,
Отойдёт послед.
А малец в тебя. Курносый.
Верно божий дар.
Я, мамаша, доктор козий,
Я ветеринар…
Для людского – много водки
Требует душа.
Что кобылки, что молодки,
Все болеют. Ша.
Все кричат при жизни новой,
Как идёт на свет.
В слизи, розово-лиловый,
Глазки – синий цвет.
Ишь, как присосался крепко,
К мамкиной груди.
Вышло место. Бурой кепкой
шлёпнулось. Иди.
Чай не барынька, валяться.
Вишь, какой расклад.
Где её шинелка, братцы?
Пальчики дрожат.
Не скули. Ты мать. Ты сдюжишь.
Человек – не вошь.
Пробирайся к Волге. К мужу.
Чай, не пропадёшь.
Если вышло грубовато…
Злом не поминай.
Гражданина Сталинграда
Сохрани. Прощай.
Парня вырасти солдатом.
Все на том стоим.
На, немецкую гранату.
Не взрывчатка – дым.
Слева – снайперы на крыше,
Дуй как задымит.
Тут остаться – амба с крышкой.
Дом едва стоит.
Дальше двинешь вдоль забора.
К берегу изгиб.
Как зовут мальца? – Егором.
Папка мой. Погиб.
- Ну бывай… - откашлял копоть.
Топай налегке.
- У гранаты… - Знаю. Дёргать
Шарик на шнурке.
Звук летел. Не свист, не хохот
Цепенел в груди.
Обвалил свинцовый грохот,
Треть стены. – Иди!
Выцарапывает слёзы
Дымом из очей.
Давят, ломят, лущат кости,
Тонны кирпичей.
Маму… бога… глухо звали,
Кровь – сырая медь.
Ноги дрыгают в завале.
Шарят руки... смерть.
В кровяных бинтах фигура,
Рвань – комбинезон.
- Все, кто может! К амбразурам!
Фрицы с трёх сторон!
Штукатурка, крошки мела,
Пуля вззык - оса.
Вижу в прорези прицела,
Каску и глаза.
Ишь ты! Скалится, шалава!
Чёрт вас всех принёс!
Оживает в рёбрах справа,
Гнутый, ржавый гвоздь.
Выбираю спуск помалу.
Выстрел! И с копыт!
Эх забыла одеяло!
По ночам дождит…
Оглянулся. Шапка дыма.
Прочь из западни.
Снова мина. Снова мимо!
Боже, сохрани.
16. 06. 2021г.
Пятаченко Александр
Рисунок автора.