Пока я спал,
тиха, легка –
ушла...
Не скрипнув, не промолвив…
В глазах с утра осколки молний
таю,
как лед весной река.
Ушла. Полцарства унесла,
оставив тапочки в прихожей,
свой старый зонтик,
крем для кожи,
тоску,
пустые зеркала…
Я закипаю. Я ворчу.
Ушла и – скатертью дорога!
Не разбудила – ради бога!
Возьму... и тоже улечу!
Мои тревоги велики.
Куда ушла?! С утра.
Бесследно.
И небо пусто и бесцветно,
в нём серых туч
черновики…
Вдруг неожиданный звонок:
ключи оставлены на стуле!
И враз ключами отомкнули
Во мне защёлкнутый замок.
Я у дверей,
и счастье здесь!
Моё, до головокруженья.
И поцелуй – лишь продолженье
твоих бесчисленных чудес!
***
Дверь отпер, бросил плащ на стул,
минуту выстоял в прихожей
и мельком в зеркало взглянул.
Худой. Небритый. Непохожий.
Вдох… Мимо мутного трюмо
шагнул, рванув крыло портьеры…
Там шкаф распахнуто-немой
стоял предвестником потери.
Там ребра вешалок пусты,
и деревянны, и бездушны.
Там плед, лишённый теплоты,
небрежно брошен на подушке.
Там клавиш костяной оскал
под запылённой чёрной крышкой;
там на столе забыта книжка,
на подоконнике – бокал.
Там от дивана до окна
ковром разостлана пустыня,
а в горке за стеклом застыла
фарфоровая тишина…
…В недоброй колкой тишине,
не нарушая мерность хода,
куда-то в вечность – от исхода –
часы спешили на стене.
Клубился сигаретный дым,
да тени потолком бежали,
И вещи тихо отражали,
но не делили всей беды…