В моих раненых смыслах здесь каждая буква - Ты.
Выхожу из себя, чтоб меня уносило ветром,
безоружной всегда, обнажённой до самой джи,
прирастающей точкой ко всем настроениям неба.
Не хватает себя: так бы мир променяла на шёпот,
что волнует неровностью света, красою хвалясь,
только реки у ног запивают премудростью вече,
отсылая моё ко всем духам Лесного Отца.
Рёвом гроз возвращается верный и яростный голос,
отбивая набаты, пугая притворных зверей,
и твердит: «Ты уже далеко, моя дочь, не ребёнок,
отвоюем рассвет, перекрасим его муляжи!
Набери высоту, не взлетая до солнца и дальше,
береги свою кровь, не сливая весь сплав - дорожи!
Умирай для всего, только так, чтобы не было шрамов,
воскресай для всего, даже если глотаешь ножи!»
Вечер тихо пришёл, теребя своей лёгкостью, мысли,
белым отблеском нежно кивнула, прощаясь, река,
приоделась душа, а дороги для песен открылись.
В моих раненых смыслах здесь каждая буква - Я.