мягкость
каменных плит
под навесом
шершавого солнца
обливалась
ручьями лучей,
они били
прямо в глаза
кучевых облаков,
смог и толпа,
на фонаре повисший дикарь,
он как ржавые стрелки часов
в туго связанном
сломанном времени
на веревка болтает дугой
своё тело в Танатос
всеми душными петлями,
царь-скиталец
в набедренной тряпке
по жухлой траве
голышом обливаясь
всей талой водой
Земного пространства
каплями вниз
по всем трубам,
каналам и стокам
под массивные люки,
тоннели, канализация -
бесконечные руки,
кобры гнездятся
под кожей,
ползут и ползут,
дискомфорт это грунт
комьями с крыш
падает и летит,
и я,
вместе с ним
куда то вспорхну,
в неизвестность
свободный полёт, ну,
и ты
словно дикий койот
по извилистым тропам
от киоска до дома,
но нет тех киосков
и нет того дома,
и нет той Страны
лишь бездонное синие море
шептало прибою
свою легковесность,
тренаж монумента,
ледниковая глыба;
во тьме,
с фонарем
меж коралловых рифов
петляла
последняя рыба;
акаций бутоны
взрываются смехом -
мне бы быть кем-то!
рыбой, цветком,
пляжем песчаным,
всем океаном,
маленьким камнем,
скалой или кафельной ванной
в которой лежит Человек
греясь о жидкость, стекло
и только руки свисают
пальцами касаясь
о холодно дно,
плитка со сколами
на шее затянута
железная цепь,
центнер удава,
пятки касаются
старого крана
пузырится день,
на фонаре повисший дикарь,
он как ржавые стрелки часов
в туго связанном
сломанном времени
на веревка болтает дугой
своё тело в Танатос
всеми душными петлями.