Стучит моторчик доказательств,
Что помнит каждое лицо из трёх...
Тьох-тьох-тьох, — маленький мальчик
На деревянной лошадке,
На радость взрослым скачет по грядкам
И смех свой звонкий нам несёт…
Взрослые забывают свои печали,
Взрослых покидает дневная усталость,
Их память, и что каждый жив за трёх…
Грядки под асфальтом, дома опустели,
Всё время меняет, за неделями недели…
Странник спрятан в тенистый бетон,
Стены, как шея в плечи вжалась.
Кондиционер гудит-холодит,
Что горячо билось, да залежалось.
Сердце в клетке груди —
Тьох-тьох-тьох, — бьется
За тебя, за меня, за всех трёх.
Повязки, как бахилы по лицам прошли
И стерилизовали суть каждого лица.
Отдалить, отвести, разнести,
Ваши уши, ваши уста, сердца…
Инструкция теперь мантра и молитва,
Уставом замещен прописной полуустав.
Рассвет промелькнул по окнам
Быстрой бритвой,
Время скорость шага меняет.
Капли дрожат и огибают
Траекторию падения на ветру,
Капель их вытягивается дугой-стаей,
Скорость растет, а время отстало…
И замедляется капель стая, —
Гулко в ушах только, — тьох-тьох-тьох…
Лица время на другие меняет,
А я всё держусь за этих трёх.
Пусть для других это будет странно,
И они заново разглаголят пространство,
Заменят соли суть на всё новое. —
Новое ускорят, да на алтарь понесут.
А я был до них, я всего лишь странник,
Что весточку нес в их нью-пространство,
Не сжигая слова и не приспосабливая
Соли вчерашней суть. — Тьох-тьох-тьох.
Ещё вчерашний маленький мальчик…
— Время испаряется,
А по утру проявляется росой,
Что нотами висят
На натянутых серебряных струнах.
Вроде и руны,
Но дуновение ветерка,
Лишь только осталось в воздухе всё
Висеть звуком струнным.
— Тьох-тьох-тьох.