...................................... Автор: Мария АБАЗИНКА
МАГИСТРАЛ КРЫМСКОЙ КОРОНЫ
КРЫМСКИЕ ИМЕНА (1.7.) Автор Алексей ФОМИН
Аз есмь ответ. Даруй мне дни мучений,
Исход великих дел в рассвет веков
Агонию толпы и взгляд врагов,
Немой вопрос, тревоги, изумленье.
Молчите громы в сотнях ходоков
Терпение, - начало очищенья
Незнание не требует прощенья
Струится свет сквозь толщи облаков
Являя Богом данную страну
Простор степей, морскую глубину,
Изгибы гор, ночных светил сиянье
Молитвенных воздушных перспектив
Объятия, и чистое дыханье
Колосс бездушный смертью уязвив.
НАЗЛО НЕИСТОВЫМ. Владимир НАБОКОВ. Венок сонетов (1. 7. 4.).
"Назло неистовым тревогам,
ты, дикий и душистый край,
как роза, данная мне Богом,
во храме памяти сверкай!.."
(В. Набоков, "Крым")
I
Немой вопрос, тревоги, изумленье –
Невинность первых юношеских строк.
История клонилась в диком крене,
Неотвратимо приближался срок...
Беспечной бабочкой порхало детство,
Не ведая обмана и кокетства,
Ловя с небес последние лучи.
Нет времени прозреть и оглядеться,
Душа, тоскуя на пороге бедствий,
Сама себе пророчила: звучи!
Услышь, как в простоте несовершенной,
Сплетая робкий архаичный слог,
Вибрируя в плену стихотворений,
Аккорд звучит, прозрачен и высок.
II
Аккорд звучит, прозрачен и высок:
Свобода стала мелочью разменной,
Империя вскипела белой пеной
На яростно алеющий восток.
Бежать – удела нет глупей и ниже,
За миражом спокойствия – на край,
Испуганной подраненною ланью.
Судьба невозмутимо бисер нижет
На чётки дней: ты волен выбирать:
Погибель иль бесславие изгнанья.
Больному духу выстраданный дом
Среди слепого хаоса лишений:
Охватывает искренним теплом
Земли бахчисарайской нежный гений.
III
Земли бахчисарайской нежный гений
Бесплотным духом обитает здесь,
Ему поют хрустальных капель взвесь,
Цветы и ласточки, мечты и тени.
Там бабочки садятся на ладонь
И вещих снов таинственный огонь
Скрывают призрачных красавиц очи…
Под седоком сражённым – рыжий конь
Приблизится… но повода не тронь:
Вода, как время, вечный камень точит.
Смотри: сосуд печали неглубок –
Почтительно его зовут фонтаном;
Сочащийся слезою неустанно,
Любви поэта чистый ручеёк.
IV
Любви поэта чистый ручеёк
Ещё лишь только пробует пробиться.
Излучистого русла путь далёк,
В нём отразятся имена и лица.
Ещё придёт глубокая вода,
Привольно разольётся в половодье…
Пока стекает с гор – ещё свята,
Игристая, ещё сладка сегодня,
Снимает жажду, холодит уста,
В себя вбирая тоже что угодно.
Какое чувство сердце сохранит,
Чем память о родной земле окрасит?
Восходят в опьяняющий зенит
Открытость чувств и юные проказы.
V
Открытость чувств и юные проказы
Уместны. Только светский человек –
Как звание, оно – от слова «свет»:
Для мира он примером быть обязан.
Бесчестием не запятнает сын
Ответственность отца перед страною,
Его трудом заслуженных седин…
Явился мир с культурою иною:
Всё сломано, никто не хочет строить –
Бесстыдство и анархия руин.
Поэт таланта с грязью не смешает.
Природы благородство сохранит
Былую высоту, не обнажая
Наивность неразгаданных лолит.
VI
Наивность неразгаданных лолит…
Любуйся, не дыша, не прикасаясь,
Вбирая Га'спры чувственную радость.
Она тебя от боли исцелит,
Спасёт, когда пытаясь ограничить,
Поднимется досужий хор ханжей,
Блудни'цею объявят фанатично
Отверженную, станут гнать взашей…
Но детский образ чист и обезличен,
Закрыт от яда пагубных речей.
Не думай о плохом, ещё не те
На белой коже высыхают стразы –
Морские нимфы в лунной наготе
Едва ль доверились чужому глазу.
VII
Едва ль доверились чужому глазу,
Достигли невнимательных ушей
Русалочьих запутанных речей
Солёный бред – загадки и рассказы.
Но всё же через фронт летит письмо –
Далёкая любовь на хрупких крыльях,
Которую игла судьбы пришпилит…
Тревожный вечер наплывал на мол,
Ломался грифель, но никак не мог
Подробно вспомнить, как в столице жили.
Химерами ареста и острога
Чадили свечи утренних молитв.
Все здесь по воле случая, но Богу
Известен путь, остаться не могли.
VIII
Известен путь, остаться не могли:
России цвет в шинелишках кургузых
Отчалит запоздалым сухогрузом,
А Севастополь пропадёт вдали.
Реальный мир хранит свои секреты
На перепутьях шахматных задач,
Когда сердца решению не рады.
В чешуйках кипарисового лета
Горчинкой острой тает женский плач –
Былая жизнь уходит без возврата.
Прощальный миг останови, продли!
Фальшивят крики чаек, замирая…
Готовые отплыть к чужому раю,
Стоят уже на рейде корабли.
IX
Стоят уже на рейде корабли,
Сердца оцепенением объяты;
Туман ползёт с разграбленной земли,
Маячит мол освобождённой Ялты.
Ничто не станет оправданьем мук.
Кого б они о милости просили,
Когда и смерть была работой рук? –
Нормальный разум осознать бессилен…
Гремели выстрелы – последний звук,
Прощальный взмах утерянной России.
Союзников мундиры хороши:
На них кресты и красные лампасы –
Терзание для горестной души.
Турецкий берег ждёт глухого часа.
X
Турецкий берег ждёт глухого часа.
Судьба не обещает перемен.
Как много русских душ захватит в плен
Неведомый язык, иная раса.
Чужого мира мутным миражом
Окажется мечта у самой цели…
О, Господи, чего же мы хотели?
Печальный смысл в романах отражён:
Не сорваны погоны офицеров,
Но этим не спасти детей и жён.
Над морем облака плывут ажурно,
Как погребальный тающий покров,
Несёт волна мелодию без слов
О Родине, отпетом Петербурге.
XI
О Родине, отпетом Петербурге
Не память духа – жизнь тебе дана…
В переднике меж столиками юрко
Скользит невероятная она –
Мария… Машенька, душа… и ты!?
А здесь, в берлинских пабах много русских
Имён и лиц… славянской красоты.
Проклятый рок… теперь не до искусства.
Здесь все – ферзи… Да, сочиняю… устно…
И что я напишу? – одни мечты.
В убогом беспорядке съёмных комнат
Уходит время юношеских снов.
– А «То, что должен я сказать»* ты помнишь? –
Выводит голос, сладок и суров.
________
*Популярный среди русских эмигрантов Германии романс Александра Вертинского.
XII
Выводит голос, сладок и суров,
Волшебную волну воспоминаний:
Что должен я сказать? – укором странным
Ливадия восстала, милый кров.
Идёт Диляра к дальнему колодцу –
Походка беззаботна и легка.
Бежит вода за тонкий край кувшина…
Загадочная искренность смеётся:
Взгляни же сквозь границы и века –
Твои слова растают на вершинах.
Вливайся в душу, божья благодать!
Блажен, чьё нерасчётливое ухо
Способно исцеление принять:
Ыр – песню кочевых свободных тюрков.*
___________
Ыр – общее наименование мужских песен у ряда тюркских народов.
XIII
Ыр – песню кочевых свободных тюрков
Заучивает изначальный дух.
Язык степей, как ветер, дик и сух,
Но слово отзовётся эхом гулким…
Наперекор молве и жалам длинным,
Что говорили: Родину отринул –
Душою он её не покидал.
Назло его изгнавшим на чужбину,
Поэт смелее прижимает лиру,
Выравнивая строй на вышний лад.
Ожил его искрящийся источник,
Немую твердь на части расколов
Мелодией невысказанных строчек –
Молчите громы в сотнях ходоков.
XIV
Молчите громы в сотнях ходоков!
Уймите злобу ревностных сомнений:
Ведь зрелостью не сорван сокровенный
Желания таинственный покров…
Внезапной страсти взгляд несмел и нежен,
Цветов несмятых девственную свежесть
Хранят страницы книг – бесценный дар.
Читатель, будь свободен от насмешек:
Ведь юный жар для мудрости не грешен,
Тебе как сок любви природой дан.
Какой чудесной силой автор смог
Открыть цветение поры весенней,
Оставив осторожно между строк
Немой вопрос, тревоги, изумленье?...
АКРОМАГИСТРАЛ
Н|емой вопрос, тревоги, изумленье –
А|ккорд звучит, прозрачен и высок –
З|емли бахчисарайской нежный гений,
Л|юбви поэта чистый ручеёк.
О|ткрытость чувств и юные проказы,
Н|аивность неразгаданных лолит
Е|два ль доверились чужому глазу.
И|звестен путь, остаться не могли:
С|тоят уже на рейде корабли,
Т|урецкий берег ждёт глухого часа.
О| Родине, отпетом Петербурге
В|ыводит голос, сладок и суров,
Ы|р – песню кочевых свободных тюрков –
М|олчите громы в сотнях ходоков.
Владимир Владимирович Набоков (публиковался также под псевдонимом Владимир Сирин (10 [22] апреля 1899, Санкт-Петербург — 2 июля 1977, Монтрё) — русский и американский писатель, поэт, переводчик, литературовед и энтомолог. Был номинирован на Нобелевскую премию по литературе (1963; 1964; 1965; 1966).
Родился в Санкт-Петербурге в состоятельной дворянской семье. Свободно владел английским, французским и немецким языками. Большинство произведений Набокова написаны на английском языке.
Отец — Владимир Дмитриевич Набоков (1869—1922), юрист, известный политик, один из лидеров Конституционно-демократической партии (партии кадетов), происходил из русского стародворянского рода Набоковых. Мать — Елена Ивановна (урождённая Рукавишникова; 1876—1939), дочь богатого золотопромышленника Рукавишникова.
Семья Набоковых была вынуждена эмигрировать в апреле 1919 г., отплыв на небольшом греческом судне маршрутом из Севастополя в Константинополь.
Многогранное творческое наследие писателя охватывает все литературные роды и жанры (лирику, драматургию, критику, эссеистику), однако с наибольшей силой и яркостью его творческая индивидуальность реализовалась в жанре романа. Знаковыми образцами творчества Набокова являются романы «Машенька», «Защита Лужина», «Приглашение на казнь», «Дар». Известность у широкой публики писатель получил после выхода в свет романа «Лолита», который впоследствии неоднократно переиздавался и был экранизирован.