Действия рассказа основаны на реальных событиях Афганской войны 1979 - 1989 годов.
Все имена, фамилии изменены, мне неизвестны судьбы описанных людей и у меня нет возможности спросить их разрешения на публикацию.
Все совпадения случайны.
Выражаю соболезнования родственникам погибших в Афганистане.
Простите, что живой.
На фото: Кандагар. Мост через реку Аргандаб возле советской заставы "Мост". Фото с сайта 70-й ОМСБр.
Часть IV
Следующий день не предвещал ничего экстраординарного, взвод Сергея с утра жил обычным графиком, готовясь к новым приказам. Бойцы занимались чисткой оружия, приведением в порядок обмундирования. Было очень жарко и сухо, а сухой и горячий ветер нёс из пустыни мелкое крошево песка, скрипящего на зубах.
Сигнал тревоги настиг Сергея за написанием письма родителям. Он сложил вчетверо недописанный тетрадный лист и вздохнул:
— Что там ещё?
Некоторое время спустя он стоял во главе своего взвода — собранного по боевой тревоге, ощетинившегося оружием, но усталого, словно потрёпанного. Ротный Михаил Ломакин что-то перетирал перед строем с командованием батальона, и если с комбатом он соглашался, то с начальником штаба явно спорил, выплёвывая слова словно через стиснутые зубы. Изредка ротный поглядывал на Игоря, и тот понимал: видимо, задача будет поставлена именно его взводу.
Сколько было уже таких построений, думал Игорь. И просто по приказу, и боевых. Несть числа. Раньше, когда Игорь только прибыл в Афган, в стремлении показать себя в боевой обстановке, он лез вперёд, пытаясь выбить, выспорить, выцыганить «самостоятельное боевое задание», но его не ставили, отдавая предпочтение или Димке Завьялову, или Ринату Магаррамову — двум другим взводным его роты, прослужившим здесь, в Афганистане, подольше Игоря. Ему же и его взводу в лучшем случае доставалась роль второго плана — поддержка основных сил при проведении той или иной операции. Позже — примерно месяца через четыре-пять — ситуация изменилась: Ринат, командир второго взвода, накануне получил ранение, Димка Завьялов со своими бойцами был на боевых, и Игорь впервые получил свой, самостоятельный боевой приказ…
***
Но то было когда-то, и теперь Игорь научился не кидаться на каждое задание аки собака на свежую кость… но сейчас пауза явно затянулась. Игорь попытался услышать, понять, о чём говорят старшие офицеры, ему удалось разобрать лишь отдельные слова: агитотряд, дружественный кишлак, медпомощь, давно… Вдруг комбат развернулся на каблуках и зычно поздоровался со строем:
— Здравия желаю, бойцы!
Рота ответила нестройным хором от неожиданности, но вполне разборчиво:
— Здра-Жла-Тарищ-Майор!
Далее, когда майор Кабарухин вкратце стал описывать ситуацию, Игорь от услышанных подробностей аж побледнел. Оказалось, что вышедший с утра в рейд по кишлакам агитотряд Бригады к обеду попал в засаду. Ему в помощь уже выдвинулись два десантно-штурмовых взвода из третьей роты, бой шёл уже три часа и роте Ломакина было приказано выдвинуть взвод на определённую заставу и ждать там в резерве.
Игорь умоляюще перехватил взгляд ротного. Тот жестом подозвал его к себе и спросил:
— Готов идти? Как твои бойцы? Отдохнули?
— Готов. И бойцы готовы… Там же Серёга, друг мой…
— Там ещё и Света, мил человек… — пробормотал ротный, отходя от Игоря, но тот его уже не слышал, раздавая необходимые приказы сержантам своего взвода.
***
...Игорь остановился на углу улиц Титова и Привокзальной недалеко от железнодорожного вокзала и посмотрел на обшарпанный фасад блочной пятиэтажки рыжего цвета, первый этаж которой занимали стоматологическая клиника и продовольственный магазин. Вытащив из внутреннего кармана сложенный тетрадный листок, он ещё раз сверился с адресом: улица Титова, дом 9… Обойдя дом слева, он прошёл по тенистому двору мимо играющих в песочнице малышей, их мам, что-то бойко обсуждающих рядом на лавке… «Уж наверняка не войну...», — хмуро подумал Игорь и, нагнувшись, перекинул на футбольную коробку мяч, прискакавший к нему.
В старом, давно не ремонтируемом подъезде остро пахло кошками, борщом и ещё чем-то приторно знакомым… «Как словно кровью, — подумалось ему. — Тогда ведь тоже всё вокруг пропахло гарью, пороховыми газами и кровью… Но здесь то кровь откуда?» Игорь медленно поднимался на нужный ему третий этаж и воспоминания совсем недавнего кошмара снова ворвались в его мозг обжигающей струёй кипятка. Он помнил, как помогал раненым пацанам грузиться в «вертушку», как в одном из трёх убитых узнал Сергея… как мимо него, ошарашенного смертью лучшего друга пронесли то, что осталось от девочки-фельдшера… как только по кольцу с рубином на пальце оторванной руки он понял, кто она…
Дверь квартиры на третьем этаже была открыта, и на её пороге стоял мужчина с посеревшим от горя лицом. Он молча кивнул на игорево приветствие и пропустил того в коридор.
— Зачем вы пришли? — девочка-подросток, как две капли воды похожая на Свету, взялась словно из ниоткуда и загородила Игорю проход. — Я же просила вас… по телефону просила… не приходить! Родители… горе у нас, понимаете???
— Понимаю… — пробормотал Игорь. — я хотел… хочу рассказать…
— Танечка… — из комнаты слева вдруг раздался женский голос, больше похожий на горестный всхлип. — Не томи гостя, пусть молодой человек проходит. Таня зло посмотрела на Игоря, но посторонилась. Игорь мягким шагом вошёл в комнату, видимо, бывшую гостиной. Занавески на окнах были зашторены, и в комнате было полумрачно. У одного из окон стояла женщина в домашнем халате, её голову перехватывала чёрного цвета косынка, завязанная полосой.
— Присаживайтесь, молодой человек, — тихо произнесла женщина.
— Вера Андреевна… я хотел… я хочу рассказать, как погибла Ваша дочь… Она была героем…
— Вы сказали, что любили её, — в комнату неслышно вошли Таня и отец обеих девушек. — Так почему же вы ее не защитили? Почему позволили пойти в этот рейд? Почему бросили? Почему не спасли?
***
«Почему не защитил? Почему позволил? Почему бросил? Почему не спас?» Слова молоточками стучали по вискам, и боль от этих ударов жгла изнутри сильнее, чем тёплый коньяк, который он заказал в первом попавшемся на пути заведении. Он снова и снова наливал и опрокидывал в себя содержимое рюмки, практически не закусывая. Потом были ещё и ещё бары, рестораны, кафе. Потом была девушка, её квартира и её постель. Он трахал её тело и шептал: «Я люблю тебя, Света...»