Всё очень просто было, очень просто:
Стоял зажатый с двух сторон,
Но, что он мог? Лишь вскрик кроткий,
Когда нож брюхо распорол.
Куда девалась сила слова?!
Но кто-то говорит по свойски:
"Да, он убит, но он не сволочь,
Зачем винить его в уродстве?"
Они бежали, а ножи
Зачем-то бросили на крышу...
А я боялся подойти-
Мне жить хотелось, песни слушать...
И я не смог себя простить,
Но сам себя сказал по-свойски:
"Да! Я боялся подойти,
Я виноват в своём уродстве."