Пушкин, муз божественных сожитель,
Если бы с небес сейчас ты видел
Что творят безумные, то вмиг бы
Испросил у Бога дозволенья,
И, раскрывши мрачную могилу,
В дым отечества восстал бы невредимым.
Всеоружье Божия глагола
Во устах вращая непрестанно,
Ты приял бы в брань с нечистой силой.
Ибо слово Божие острее
Всякого оружья и кинжала,
Разделять состав души и духа,
И судить лукавые советы.
Не нашёл бы у тебя пощады
В многозвучной для сердец столице
Гнусный чин, законченный на эр,
Раб коварный гибельных велений
Тех, которые не повторяют дважды,
С полуслова злобу понимать он
Порченой утробою приучен.
Сеет он драконьи повеленья
Над замершей в ужасе столицей,
Вяжет сеть всевидящую злобы.
Заодно с ним голубь солнцеликий,
Что лице своё под крылья прячет
В миг, когда свершается злодейство,
И как феникс из невинных углей
Вылетает, будто бы не зная,
Как пчела ленивая на сахар
Поспешая только лишь за славой,
Что в его отечестве всё меньше.
Образом библейского безумья
К дому смеха путь он пролагает,
А не к дому жалобного плача
Своего несчастного народа.
Дорогой наш Пушкин небожитель,
Смилуйся над русскою Москвою,
Дух Создателя не всю её покинул,
Но души святаго Филарета,
Нет уж в говорливом Патриархе,
Что не плачет о народе Божьем,
Пятками натёртыми сверкая,
Он бежит за мрачной колесницей
В коей Солнцеликий восседает,
Едет по костям своей России.
Ты же, Александр сын Сергеев,
Развяжи язык, что Бог водвинул
Во уста отважного пророка,
Обличи несытых людоедов,
Их карманы выверни наружу,
В них лишь плоть искусанной России,
Разори советы нечестивых,
В них не седе честный муж отвека,
Оборви фальшивое звучание,
Лживую струну нечистой думы,
Что законы злобы утверждает
Нам на разоренье и погибель,
И себе на вечное проклятье.