То был словно солнечный удар:
под колеса кинулись фазаны,
над кафешкой вспыхнуло "Эльдар"
и... возник сам режиссер Рязанов.
Он стоял в тенечке, всех живей,
кушал из стаканчика малину
и, из-под известных всем бровей,
комедийную снимал картину,
как я, взяв бумагу, карандаш,
вышел из авто просить автограф: -
"Здравствуйте, а я поклонник Ваш,
обожаю Ваш кинематограф.
Самый мой любимый эпизод,
преисполненный правдоподобья силой,
(ведь со мной до армии за год
точно так же все происходило) -
где Лукашин, воротясь домой
без надежд, во сне забывшись зыбком,
был разбужен нежною рукой
и любимой воскрешен улыбкой.
Так Адам в свечении утра
сквозь туман ресниц увидел Еву
и, недосчитавшийся ребра,
не страданье - счастие изведал.
Пусть простыл моей надежды след,
пусть вопросов к ясеню не стало,
Вам - поклон за той улыбки свет,
пленку возвращающий в начало.
Я еще сказал, огнем дыша,
что-то умное - про выси и глубины...
Я сказал бы... Только ни шиша:
ни бумаги, ни карандаша
не нашлось тогда в моей машине.