Прощай, мой пленник, прежних славных дней
Мне не вернуть, ведь я Богам послушна,
Их воле уступаю малодушно,
Хотя люблю тебя ещё сильней.
Бессмертной жизни мне своей не жаль.
Разлуке повинуюсь отчего же?
Привычка к послушанию, быть может,
А, может, просто совесть и печаль?
Огигия! Пусть брызгами обдаст
На берегу и окропит разлукой.
Любовь и вечность будут мне порукой,
На небесах мы встретимся, Бог даст.
Атлант, отец мой, дядя Прометей
Навек осуждены судом Зевеса.
Давно уж спала с глаз моих завеса,
И Божью справедливость к бесу
Я посылаю, но путей
Иных не знаю. К подчиненью
Приучена, приручена.
Я отпустить из заключенья,
Мой Одиссей, тебя должна.
Огигия! Я разожгу костры.
Пусть стройный кипарис в огне сгорает,
И вместе с ним навеки умирает
Печаль под треском веток и коры.
Когда захочет ветер убежать,
Его нам невозможно удержать.
Волну не остановишь в час отлива,
Ведь всё равно отхлынет молчаливо.
Мой остров - не тюрьма, и плен мой не навек,
Прощайся же с богиней синеокой.
Я отпущу сама, о смертный человек,
Тебя к твоей возлюбленной далёкой.
Как миг промчались целых восемь лет
Своей простой дорожкой незаметной.
А вспомнить нечего, один лишь только бред
Любви лихой, безумной, безответной.
Огигия! Пусть брызгами обдаст
На берегу и окропит разлукой.
Любовь и вечность будут мне порукой,
На небесах мы встретимся, Бог даст.