Холодный край разъест меня как ржа,
В нем навсегда останусь я навеки,
Шаман считает — тундра хороша,
Грызя при этом черенок от ветки.
От нас ушла заморская жара,
В ней все равно нет никакого смысла,
И горький дым вечернего костра
Марает гарью записи хрониста.
Здесь на задворках жить обречены
Ученики премудростей природы,
Которые для цели рождены,
Всю жизнь свою прожить оленеводом.
Потоки мыслей заглушает вой,
Собачий лай под музыку смартфона,
С Кобзоновским, что он еще живой,
Как часовой эпохи в обороне.
На свете есть Москва — большой притон,
В котором шлюхи и Экклесиасты,
Я знаю лишь одно, что тихий Дон
Не вычерпать шеломом в одночасье.