Пережил средний век,
Как тот перс или грек,
На дорогах и мото, и вело.
Оживает все то,
Что на пять и на сто,
И на более лет омертвело.
Нет свежайших страстей,
Слишком новых вестей.
Слишком вечно никто нас не судит.
Белкой в цикле времен
Бег мой стар и умен.
Что прошло – подо мной – то и будет.
Разомлел ТРЦ
На окрайне в торце,
Хуторскою судьбой оживая.
Ближе к рынку плотней
За нехваткой коней –
Скутерская тропа гужевая.
Прежде стар, следом млад,
Выдвигаются в ряд
За причастием тела вакцины.
Безобидной ордой,
Свыкшись с общей бедой,
К той же вере идут сарацины.
И лубок, и лобок
Затесались в клубок,
Из которого время связало:
Нити пестры-тонки –
Летней ночи венки,
Животы тренажерного зала.
И чем меньше одежд,
Тем пространней надежд
Покрывало на голое тело.
(Кстати, птицы небес
Не взыскуют чудес.
Только гнезда хранят оголтело).
Уложив рыжий ус
В барбершопе, Блютус
Смутных викингов шлет мне сигналы.
И брунгильд, и кримхильд
Война нравов и шильд
Моим почерком пишет анналы.
Мне легко с этим жить,
Точечно ворошить
Фрагментарность скелетов в консервах.
Быть на грани кулис.
Даже если я из
Предпоследних – все ж, к счастью, не первых.
По углам и годам
Без труда воссоздам
В нужной фазе игристую вечность.
Вихрь истории лих,
Но – в зрачках лишь моих.
В черных дырах кончается млечность.
Я сквозь время пророс,
Я придаток, я хвост
И эпохами щедро виляю.
Но по сторону – ту,
Как прохожий – к кусту.
Для кого я все одушевляю?..