Если, друг мой, ты сгинешь, запрешься,
с глаз долой или хуже того,
будет грустно; назойливой мошкой
зазудит где-то в памяти то,
что навязчив был сильно не в меру, да педали
упорно крутил,
зацепляя штанину в сандалии,
оседлавши дзинь веломобиль;
оптимально сальдуя затраты,
что диктует суровая явь,
имянуя насмешку – зарплатой,
как её не крути, не лукавь...
одиночества как-то надёжней;
как-то выгодней и здоровей,
не линяет сезонненько ёжик,
лишь один он такой средь зверей.
Эх остался всё тем же. Сквозь годы.
И, рифмуя корявенький текст,
по привычке, а не из-за моды,
обнажал сиксуальный контекст.
Зло блистали белёсые глазки
сумашедше-отлитой башки
ритуальной злорадности маски
веселили до спазмов кишки.
Но нам что, нам без этого пресно,
подавай экстремальный подход!
Пулемётчик строчит свою песню
пробуждая от спячки народ
Если, друг и собрат по планете(!)
ты нырнёшь головою о дно (так бывает),
увы, мы не дети,
на не знать ли и это кино?!
Тем не менее, друг, всю ламанчу
ты уже покорил’ить собой!
Что ещё? А ещё – одуванчик,
что за солнцем кружит головой