Москва ли, Петербург, Париж и Рим,
Какой-нибудь Торжок, судьбой храним,
А, может, это Брест иль Авиньон,
Иль городишко в штате Орегон:
Химеры суть, как Троя детских лет,
Как Херсонес, Синопа и Милет…
Цветы на стенах, листья, райский сад,
Где птиц не слышно, ангелы молчат,
Где меж ветвей не брезжит небосклон
И за бумагой прячется бетон…
И серый дом, и улица в окне,
И истина, искомая в вине,
Тихонько шепчет: Нет меня, браток!
Спаситель наш не знал, а Он был Бог!
В стакане, в книгах, в ящике цветном
И в сигаретном дыме над столом
Сон разума рождает благодать:
Желанья нет кого-нибудь распять,
Спокоен дух, и мыслей череда
Из ничего впадает в никуда…
Блаженны все! Братаются враги.
И рай, и ад закрыты за долги!
Безгрешным душам – новые тела,
Воссядут пусть у общего стола
С живыми, с нами, ибо, как не кинь –
Мы все отныне ангелы! Аминь!
… Беги от мертворожденных химер,
Перескочи невидимый барьер,
И ты уйдёшь от пошлости земной,
Где танцевать на углях не впервой,
Где кнут и пряник – базис бытия,
И где больная родина твоя
(или его) уходит из-под ног,
И брызжет кровь на камни и песок.
На сизом фоне неба – три креста…
Но, почему, душа моя пуста?
Я верую в Тебя, мой Господин,
Но, отчего – вознесся Ты один?
Для жизни выпал мне безбожный век.
Не про меня, увы: «Се человек!»
Не про меня! Снимаю свой вопрос.
Прости мой грех, вознесшийся Христос!
Ты за меня страдал, Ты искупил,
На тысячу лет вперед меня простил…
… Итак, Москва ли, Питер, Конотоп…
Недалеко унёс меня поток…
Париж и Питер, Гавр и Тунис…
Пытаюсь – вверх, а мысли тянут вниз,
Химеры суть, как Рим и Карфаген.
И вновь, в ночи среди бетонных стен
В зигзагах молний грозный окоём…
И три креста, омытые дождём.
21 июня 2006