Сонет I
Она была в отчаянных слезах,
В его руках была её глава,
Их ложе содрогалось, и слова
Тонули в её масленых глазах,
И как-то сдавлен звук был горловой,
И удручающ. Обездвижена,
Она лежала. Мировая тьма
Была везде. Полночный мир глухой
Её пить эти слёзы заставлял.
Молчанья привороты сокрушал
Тяжёлый сон, движенья подавлял,
Картины лет ужасных представлял,
Начертанные на глухой стене
И на могиле брачной, и с мечом
Меж ними. Каждый был мечтой влеком,
Чтоб меч разъединил их в тишине.
Сонет II
Ночь кончилась, и день принёс вопрос.
Её глаза, открытые слегка,
Скрывали все подробности греха:
Секрет был в каждой маске на износ.
И горечь в красоте её была,
Гнетущая, как ядовитый цвет.
Был томным юмор там, где его нет,
И, улыбаясь, он сходил с ума,
И бушевали глина и гранит,
И мир огромный перед ним предстал
Исчадием убийственных начал.
Звезда любви лучистая горит
В позорной яме. В обморок упал.
Отмщенье? Нет. Величие любви
И пораженье – как ни назови.
Себя дрожащей болью называл.
Сонет III
То было всё о Ней. А что о Нём? –
Коль попадёт он под её каблук,
Раздавлен будет прелестями мук
Иль огрубеет в счастии своём.
Да он никто – пылинка между строк,
И свет Её на помыслах его!
Что смыслы, если только для него
Её глаза и этот чудный рок!
О Господи! Ты свят и справедлив!
Смотри как растворён я в ней и с ней!
Её целую я у алтарей,
Твоё благословенье испросив!
Она моя! Ах, нет! Ах, да, – моя!
Она звезда, чей свет недостижим,
Фантом из прошлого, не сладить с ним,
И пробил час. Не слышал звона я!
Сонет IV
Стремился радость жизни сохранить
Он силами и рук, и глаз, и губ,
Но тот корабль морю был не люб,
И радость не хотела больше жить.
В блужданиях старался показать
Минутам независимость свою.
Как хладная гора в своём краю,
Бродила мысль нелёгкая позадь,
И чувство из естественной тюрьмы
Презрительно на мысль всегда глядит,
И ночь со светом звёздным говорит,
Когда огонь погас, а с ним и мы.
Но мудрость не приходит в нужный миг,
И плата за неё – Девятый вал.
Она придёт, когда уймётся бал
И в щепы превратится быстрый бриг!
Сонет V
Её посланье мозг его зажгло.
Домашние дела её влекут,
В которых лицемерия приют.
Он стал ручным. Иное не взошло.
Опять обида всё заволокла.
Знакомo отражение в стекле
Сквозь дождь, и это могут быть вполне
Любви прекрасночудные дела
С извечно соблазняющим огнём.
И дежавю принадлежит ему:
Сияния, загадки, – им знак;м
Божественного знак, как никому.
Любовь звала: «Иди ко мне скорей!»
Глаза ведь для того, чтоб в них тонуть,
Судьбу людскую может повернуть
Волна в порыве сладострастных дней.
Сонет VI
Случайно его губы хладный лоб
Её нашли. И взгляд её поник.
Любовь мертва в тот покаянный миг
Была. Наказан был её холоп,
Который верил в каждый поворот!
Мертва? Но как же пульс и этих слёз
Потоки, капли крови, шёлк волос
И призрака любви ночной полёт?
Я видел всё. Мне снова горевать.
Любовь ведь здесь! Слегка изменена.
О женщина! Какие имена
Ещё есть у тебя? Как их узнать?
Удар – и трусость вся поражена!
Нет, не смогу, хотя испил сполна...
Пока они сидели у окна,
Над шуткою хихикала она...
Сонет VII
Неповторим любой её наряд,
Изыскан и всегда из высших сфер,
Всех искушает тихо и без мер.
Я поражён тому, как делу рад
И как в нём превосходен Купидон!
Любая расцветает, как цветок,
В его руках, хотя её порок
И виден всем. Но бесподобен он.
Его искусство изменяет взгляд,
Глаза перемещая хоть куда.
Любовью всё искрится, как всегда:
– Так мы обвенчаны уже? – Ну да!
Грязь плоти – словно мерзкое враньё,
Неверность сердца хуже во сто крат,
Но первому всегда я больше рад,
Расшифровав улыбки все её.
Сонет VIII
Понятно, что в борьбе с собой она
Одна, и праведность сквозь грусть видна,
И ласточка прекрасна, как весна!..
Но трещина где вкралась? Чья вина?
Все слёзы на тебе мои, и жить
Никак не помогают мне они.
Раскроюсь пред тобою в эти дни.
Но нет! Мы – как камыш. Его срубить
Легко, но Пан дыханием своим
Его наполнил. Музыка была –
И нет её, куда-то уплыла,
И дух стал ужасающе другим.
Я в битве сам себе же говорю:
Себя не знаю больше без тебя,
Будь с телом заодно, душа моя,
И старое вернётся – так люблю!
Сонет IX
Порой в себе он зверя ощущал
И мог бы огорчиться, всё поняв,
И убежал бы от себя стремглав,
Когда б кого-то всуе опекал.
Но пощадил её. – Так вот же я!
И разве без зубов или без глаз?
Она в его руках в который раз
Смеётся! – «Что, ещё я не твоя?»
Прильнула нежным телом вся к нему,
Произнося заманчивое «ты»,
И яд он пил из глаз своей мечты,
Которые прикрыла ко всему...
О дьяволица! Выжать бы тебя, –
Небесной славы неизбежный луч, –
Как виноград под тенью лёгких туч!
Но снова увильнёшь, свой герб храня.
Сонет X
Я осуждён. Но в чём моя вина?
Скажите мне, неправедному, в чём?
Я негодую. Здесь я ни при чём.
Безжизненна любви моей струна.
Должно быть, спал. Проснулся снова тих.
Любовь из настроений состоит.
В ней есть все блюда с перечнем обид
И вовсе нет законов никаких.
А ревность – далеко не солнца луч,
Пусть даже виден из-за тучи он.
Преступно то, что я приворожён
И, видимо, сверх меры невезуч.
О, если бы любимой произнесть
Слова, которыми не описать,
Как принц её любим, то ликовать
Я б начал вмиг, услышав эту весть.
Сонет XI
Бредём мы там, где пчёлы так быстры
И ароматны запахи весны,
И жаворонков трели нам милы,
И в мире так благословенны мы.
Сейчас всё это или же тогда?..
Ведь всё сегодня так же, как вчера,
Цветочные повсюду веера,
И тени вьются у eё чела.
Природа говорит – нет перемен
Для глаза. Странно этому внимать.
Спустилась мимо с неба благодать,
Минуя весь набор сердечных схем.
Взгляни на Запад: колыбель стоит
В лучах заката. Зрит её любой.
Младенец, уничтоженный тобой,
У мира на виду в ней мёртв лежит
Сонет XII
И будущее рушит всё она,
И жизнь всех обездоленных мужчин,
И времена, где всяк был двуедин.
Мольба их к небесам уже слышна.
И память, и наследство лучших лет
Стремятся хоть надежду сохранить,
И небеса согласны, что любить
Мне тоже суждено, и мой обет
Не выдумка нелепая совсем.
И страшно это чувство потерять.
Возможно, я бы мог всё предсказать,
Имея свой магический тотем...
Ошибки наши – наше экорше,
И в жизни всё смешалось, как всегда,
Но если я скажу забвенью «да»,
То причиню страдания душе.
Сонет XIII
Природа, улыбаясь, говорит:
«Играю здесь не с Вечностию я:
Такая как у всех судьба моя», –
И речь её уверенно звучит.
Взгляд бросив на хиреющий цветок,
Проходит мимо, – глазом не моргнёт,
Порядок беспорядку предпочтёт,
Неясному – законов ясный слог.
Вот семена, мешки, коренья, сыть, –
Её задача всё распределить,
Пометить, заприметить, не забыть
И кой-чему нас в жизни научить.
Прекрасны наши розы на века!
Прими любви потери и цветы
Спокойно, ибо вновь вернёшься ты
Для поцелуя в роли двойника.
Сонет XIV
Кто против средства, чтоб не убивать,
Пусть даже при наличии причин?
Уж лучше нити мерзких паутин
Все разорвать, чем всё про них узнать!
В глазах моей миледи роковой
Ещё один имеется намёк,
В котором перспектива или рок
На фоне остроумия с лихвой.
О небо, разве правдой может быть
Любая ревность женская, вскружив
Так голову и всё утяжелив?
Мадам, такое трудно мне испить.
Я раскрываю старый фолиант
И нахожу, что женщины любить
Способны и обманутых. Простить
Прошу, – такой не нужен мне талант.
Сонет XV
Она заснула безмятежным сном,
Свободны руки, ясен её лик,
Дверь скрипнула в какой-то смутный миг:
То муж вошёл. Вновь тихо всё кругом.
Увы, Отелло не пугает дам
В наш до предела современный век!
Пролью же я, свободный человек,
Свой свет на Вас, прекрасная мадам.
Ваш сон был чист. А если нет, простить
Прошу моё вторженье в данность дня.
Вы смотрите невинно на меня,
О женщина! Но как же Вас любить?!
В моей руке – письмо от Вас, друг мой.
(Она дрожит уже...) Другое – вот!
Слова и почерк те же. Тот же ход
Всех мыслей – только адресат другой.
Сонет XVI
В ушедшие те дни был славный час,
Когда в ночи у яркого огня
Мы в пропасти увидели меня,
Тебя и все сомненья наших глаз.
То был узор прекрасного панно
Влюблённых и вне времени канон,
И песня нам звучала в унисон:
С беседой пили в старину вино.
О таинстве любви был разговор.
Мы знали, что сокровище при нас
Пока. Любовь проходит. Здесь. Сейчас.
Томленьем был её наполнен взор.
Я всполохи огней тогда постиг,
И слёзы пил с её пылавших щёк,
И все рыданья бились о порог.
Меня всю жизнь преследует тот миг.
Сонет XVII
Она хозяйка, я в гостях. Наш круг
В обеденном салоне невелик.
Беседы интеллектуален лик,
И никаких нет призраков вокруг.
В азарте перебрасываем мяч,
И очень заразительна игра
С названием «Запрячь скелет». Пора
Вспотеть и чёрту от её задач!
А суть такая: пустоту любя,
Мы лицемерим, – всякий пред другим, –
Перед моим и также пред твоим
Предназначеньем. Так считаю я.
Флюиды эфемерные любви
Летают над посудой и вином,
И слышен двух бокалов мрачный звон,
В которых только мёртвое аи.
Сонет XVIII
Вот Джек и Молли, с ними Том и Мег,
И деревенский травяной ковёр,
Изгиб реки, немеряный простор,
Прогулки вчетвером, весёлый бег.
Скрипач с кривой улыбкой на губах
Командует гуляньем молодым,
Дурачеством весёлым, прописным.
Известны эти игры в деревнях:
Весенних удовольствий лёгкий шик,
Прелестницы округи, Амфион.
Неужто, как они или как он,
Я тоже был там в некий час и миг?
Как всё под небом было там счастливо,
Как были все мудры и без затей.
Там был секрет животных и детей.
А вдруг всему причиной было пиво?..
Сонет XIX
Я не завистлив. Разве что тогда,
Когда кого-то любят... Нет вины
На ней. Но силы все истощены
Мои, и у сердец одна беда.
Ах, чёрт возьми! Её бы наказать
И показать, что я не одолжу
Свою любовь и что не пощажу
Я никого. Мне есть что ей сказать!
Любовь права. Никто не виноват
Что не ему достался весь улов.
Повсюду вновь непроходимый ров,
Игрок сошёл с ума у божьих врат.
Завидовать же можно лишь тому
Глупцу, который весел оттого,
Что сам не понимает ничего,
Поскольку всё ему не по уму.
Сонет XX
Я не из тех несчастных молодцов,
Кто, зло почуяв, будет уповать
На небо. Выход буду я искать
И ветер для своих же парусов.
Крушение? И пусть. К нему готов.
Здесь дьявол притаился, как всегда.
Будь проклят он. И ищет трус всегда
Подмогу у таких как сам плутов.
По совпаденью, в ящике стола
Нашёл старинный локон, словно знак
Звезды далёкой. Видно, Зодиак
Прислал его мне. Словно Весть пришла,
Надушенная запахом времён.
Придётся если милость мне искать,
То должен непременно я раздать
Кой-что уже сейчас, – и я спасён.
Сонет XXI
Тенистая лужайка. Трое нас.
Мой друг был третьим. Над любовью он
Смеялся, но сменился лексикон,
И робкий вспыхнул о любви рассказ
С искристой кульминацией: она,
Прекрасная, довольна всем была.
Но трое нас, и быль нам не мила.
Мы вне себя, – беда расчехлена.
Он ждал похвал и шёл на новый круг,
В словах влюбленных – только благодать.
Мы усмехнулись, – нам ли не понять!
Пусть будет так, как хочешь ты, наш друг.
Она лишилась чувств, и был при ней
Знак счастья в браке, а когда в себя
Пришла, неузнаваема была,
И спряталась её рука в моей.
Сонет XXII
Как быть ей, как покаяться? Дрожат
И губы, и прекрасное лицо.
Сжимается какое-то кольцо.
Тревожны предсказания монад.
Мне – чувствовать, ей – важно осязать
Всё, что вокруг и что известно ей.
Пред зеркалом она. Лицо пред ней,
Которому ей нечего сказать.
В огромной нерешительности всё.
Идёт туда, где я сейчас стою,
Бледнеет предо мной, как на краю
Всего, и слёзы на глазах её.
Она молчит, и я молчу за всех,
И бездна разделяет чувства вновь.
Но знайте же – так выглядит любовь,
И вашей свет звезды – счастливей всех!
Сонет XXIII
В рождественские дни уютный дом
Нас приютил в мансарде. Ну и пусть.
Ведь всё равно нам, где развеять грусть, –
Тем более, пирушка в доме том.
Стучит, гремит отчаянный загул,
Я глянул в преисподнюю. Зачем,
Дурак, пришел сюда за этим всем?
Вернулся, рухнул на пол и заснул.
Удар о безысходность головой.
Позор, предай всё ярости огня!
О демоны, закуйте же меня
В действительности тягостной ночной.
Но неизвестность стынет в свете тьмы:
Когда я спал, мне дева-ангелок
Явилась. С ней я делал всё что мог,
Как если б на пирушке были мы.
Сонет XXIV
Hевзгод всех лет мне и не сосчитать!
Она чиста, и чувств огонь горит,
И кается, не причинив обид.
Но не в любви. Не буду всё прощать!
И всё же, буду только обожать
И прелесть медленных её шагов,
И звуки с чудотворных берегов,
Которым так приятно мне внимать.
При их лиризме, трудно разгадать
Мелеющую душу. Но, мадам,
Когда запас у женщин – пополам,
Им остаётся разве что играть.
И всё же я обманут. Этот взгляд –
Подстерегает. Может, будет знак!
Изыди гордость! Злак проникни в злак!
Будь всё по-твоему! Я буду рад.
Сонет XXV
Не нравится французский вам роман?
Всё нереально в книге? Ей-же-ей!
Лиц действующих трое. Круг друзей:
Жена, любовник, муж. Какой шарман!
В Британии такого мы не знаем.
Любовник ангажирует мадам,
Презент, абсент и лучший ресторан,
И блан-манже. Эдмонд неподражаем.
Чтоб избежать греха, он ростбиф внёс
В желудок. Не обманут оттого
Муж. Всё простил ей он и до того,
Как нерешённым был один вопрос:
Кого же из двоих воспримут узы?
Вдруг мужу молвила она – ты мой!
Опять что-то не так? Друг дорогой,
Такая жизнь – такой достойна Музы.
Сонет XXVI
Любовь – орёл, парящий в небесах.
Под крыльями его – земля. Рассвет
Он часто зрит из сумерек. И нет
Ему пределов и неведом страх.
Но если вдруг стрелою он пронзён,
Полётом боль тогда руководит
И раненую птицу не щадит,
Сужая её личный полигон.
Любовь – это искусная змея.
И у меня был свой орел в груди,
Но той змеёю проклят я, поди,
Давно безмолвной стала речь моя.
Ты говори, мне в правде ложь видна.
Возможно, я ещё прощу тебя.
Не трусь: любовь в крови вся, как и я.
Должна и ты испить тот яд сполна!
Сонет XXVII
Во внутреннем покое панацея! –
Мне светоч говорил всех докторов.
Советом я проникся до основ
Своих и сделал всё, как вы велели,
И снова повторю. Прекрасна взвесь
Волос блондинки и волос брюнетки,
Законченной и дьявольской кокетки,
Плюс чёрта чёрный цвет. Вот это смесь!
Пусть так или не так – мне всё равно,
Но если это дьявола проделки,
То я доволен замыслом безделки, –
Мне в жизни ведь покоя не дано!
О новый мир, в тебе рождаюсь вновь!
Любимая, с любовью обоюдной,
Польщён твоей способностию чудной
Явить нам, что и демон есть любовь!
Сонет XXVIII
В итоге должен быть и я польщён.
Желанием горю. Я буду рад
Сыграть с тобою в пылкость чувств, и ад
Пусть подождёт на выселках времён.
Но если всем красу твою явлю,
То сразу объявлю её своей.
Признаньем обделённый в ритмах дней,
Хочу сверкать и повторять – люблю!
Храни же красоту, душа моя!
Ты и сама не знаешь цену ей.
Меня она пленяет всё сильней,
Пусть рядом с ней увидят и меня.
И изумит всех взгляд богини той,
Которая со мной была и есть!
И сил моих никто не сможет счесть,
Когда одобрен буду я тобой.
Сонет XXIX
Я неудачник? Больше не могу
Хвалить её, хоть в золоте она,
Ведь с плесенью вся эта желтизна
И перед всем святым всегда в долгу!
Быть может, я душою обнищал?
Я плачу, и никак мне не принять
Условий, с коими не совладать.
Любви я хуже нынешней не знал.
Где древнее богатство, коим я
Прикрыл свою и нашу наготу
И мог любую одарить мечту,
За что и презираем был всегда?
И поцелуя нет, и нет волны,
Которая меня и поглотит.
И в тот же час никто не запретит
Нам пир во время нашей же чумы.
Сонет XXX
Кто мы? Животные. Наш мелок шаг.
На нас все тени от любых гробниц,
От всех веков, и тени прежних лиц,
И всякий скрытый в текстах вещий знак.
Куда идёшь, Любовь, венец всего?
Под светом чьим и тень уже не тень?
Владыки жизни, тёплые, как лень,
Наш интеллект с инстинктом – для чего?
Природа говорит: «Мои плоды
Поспеют, и не ведая зачем,
Но я не говорю об этом всем, –
Пусть знают, сколько стоит фунт беды».
Мудреем, обучаясь всякий раз.
Иные – просто коротают дни:
Научные животные они.
Миледи, сей сонет для ваших глаз.
Сонет XXXI
А голова ведь эта не глупа.
Передо мною весь высокий круг
Её друзей. Философичен друг,
Как маленькая палка у столпа.
Его к себе несложно приручить
Для самых невзыскательных затей,
Но мудрецов, носителей идей,
Не так-то просто взять и полюбить.
А малыша хоть на тахту ставь в рост,
Потом ставь на пол, чтобы там обнять.
По существу, ведь наше дело дать
Любому населению прирост!
И все же у неё есть редкий дар
И красоты, и здравого ума.
Одобрен я! Теперь другой пожар
Желанен мне, приметному весьма!
Сонет XXXII
Я верю, у неё редчайший дар
И красоты, и смысла. Видеть ложь
В её глазах – что нож в руках святош:
Она любой любви уймёт пожар,
Разрушит веру всю. Но если рот
Её, – o, дивный миг! – вопьётся в мой,
Испив нектар, пребуду сам не свой
И, привечая новый поворот,
Почувствую, что подхожу. Я тот!
Сердечный стук от счастья снова жив
Здесь и сейчас, и, данности сложив,
Природа предлагает новый лот.
Ведь женщина сама себе не враг,
И ей змеи укусы не нужны.
Движеньями мы управлять вольны,
И обнимать вакханок любит всяк!
Сонет XXXIII
В музее видел я на полотне
В одежде яркой ангела. Пронзил
Он Люцифера – и его убил.
Жестоко? Нет. Естественно вполне.
И фарсалийцы посчитали так –
И против неприятеля полки
Свои сплотили. Ангелу с руки
Являть собою весь Ареопаг.
О, Рафаэль! Когда повержен бес,
Поверь, далась победа нелегко,
И раны залегают глубоко
В борьбе добра со злом при звуках месс.
Моя миледи очень далека
От правды жизни, и пока бои
Идут, все их участники в крови.
Задумайтесь об этом хоть слегка.
Сонет XXXIV
Мадам со мной беседовать желают:
Сейчас утопят или же сожгут!
Но нет. Она светла. Не крепок жгут.
Благодарит и сразу затихает.
В порядке всё? В отличнейшем – и звонче!
Просматриваю весь журнальный ряд:
Везувий-то проснулся, говорят,
А Ниагара – как всегда, не громче.
Невидимые змеи вдруг подкрались,
И нижняя губа её дрожит:
«Ты не в себе?», – спросил. – Она молчит. –
«Ведь счастье всё нетронутым осталось». –
«Не для меня!» – с улыбкою усталой
Сказала. – Вот и время помолчать.
И мне здесь больше нечего сказать.
Пусть подождут Везувий с Ниагарой.
Сонет XXXV
Не на вульгарной даме я женат:
Чувствительностью не обделена
И тонкости все ведает она,
И мести не знаком ей экспонат.
Не доверяет, но здоровья вдруг
Тому желает, чья печаль остра,
Заботится о хладном у костра.
Неясно, где замкнётся этот круг.
Чем занята? Что хочет от меня
Или от Провиденья самого?
Не в силах изменить ей ничего
В своих притворствах, смыслы бременя.
Выиграл поцелуй у госпожи,
Когда играли в фанты. Долг не ждёт.
Сказала: «Вам бесплатно. Подойдёт?».
Спасти её? Зачем? Для этой лжи?
Сонет XXXVI
Мадам поклон отвесила миледи.
Природа этих женщин такова,
Что даже рассмеялся тихо я,
Увидев, что теперь они соседи.
Прошла успешно встреча без меня.
Они друг друга нежно ублажили
И комплименты ловко обложили
Мягчайшей ватой, этикет храня.
Миледи о погоде размышлять
Изволила, но это не поможет
О лоб её разбить то, что тревожит.
Мадам промолвила: «Ни дать, ни взять!»
Теперь Mадам прозрела хоть слегка,
Глаза горят и двери нараспашку.
Одна из двух здесь может дар промашку.
Растерян я от этого пока.
Сонет XXXVII
Терраса сада, где так фиолетов
Долины цвет и абрис облаков,
Мерцает светотенями костров,
Напоминая вид кабриолета.
Мы бродим в тишине и ждём обеда,
И умиротворённость так легка,
И нега юга в небе высока.
Нам, не спеша, сопутствует беседа.
Покашливая, движутся другие,
Постарше. В небе белая Луна,
И музыка в себя погружена,
И звуки тают в воздухе живые.
Нам сумерки – серебряные реки
Напоминают. Слышу смех Мадам.
С вопросом движусь по её следам –
Так живы мы или мертвы навеки?..
Сонет XXXVIII
Воображенью нужен чистый свет,
Чтоб обуздать его, – иначе стыд
И дьявола легко собьёт с копыт.
Воображению предела нет!
Так пали гогмагоги после дней
Кошмаров, насылаемых на нас.
Воображение ведь не Пегас,
Но кучер, погоняющий свиней.
Поэтому позвольте мне любить.
Моя душа желает только вас.
С Мадам всё завершилось в этот раз.
Что вам ещё сегодня предъявить?
Любовь иль мерзость... Выбора здесь нет!
Окаменеть! Здесь жалость ни при чём.
Она убила и мертва при том
Сама. Сейчас мне нужен ваш совет.
Сонет XXXIX
Миледи уступила! Благолеп
Её поступок! Золотой цветок!
Невеста чувств! Сладчайший в мире сок!
Послаще тех, кто молод и нелеп.
О, облик тихой музыки небес!
Селена! Песня! Верности порыв!
Гармония прекраснейшей из див
Bнутри и вне мотивов всех чудес!
И вера осеняет каждый звук,
Блеск серебра – движение руки,
И звуки песни радостно легки,
И только блёстки на воде вокруг.
Кто эти двое? Что им нужно здесь?
Мужчина. Там же женщина. И честь.
Сплетенья рук! Приталенная весть.
Я приручён? Наверно, так и есть!
Сонет XL
Что думает миледи, всё равно
Задача... Может мне одну любить
И ревновать к другой?.. Не разрешить
Такую глупость. И ещё дано
Любви легко умерших воскрешать,
Моря всех эгоизмов волновать,
Затем их по привычке уcмирять.
Непросто с этим миром совладать,
Тем более, когда источник бед
Та женщина, любовь которой жжёт.
В меня она вдохнула приворот,
И я успел сказать ей только «нет».
Смеёшься вновь! Я худшего не знал.
Не знаю кто я, где, к чему стремлюсь.
Былой любви я попросту боюсь.
Страх новую любовь мою сковал.
Сонет XLI
Бросались мы дарами на земле:
Сокровища теперь – в руках других,
И невообразима ценность их.
У нас же – только тени в хрустале.
Урок не извлечён, и ложный бег
За тщетным – утихает. Большинству
Ни холодно, ни жарко на ветру,
И остаётся побоку разбег.
В душе – желаний ложных перебор,
Незрел и преждевремен плодосбор.
Мы поклялись всему наперекор
Дорожной пылью погасить костёр.
Мадам серьёзна – циферблату взгляд
Весь отдала. Отчаянье в сердцах.
не туда свой отряхнули прах,
Сменив наш жемчуг на не наш обряд.
Сонет XLII
Последую за ней. Ведь женских чар
Премного даже в муках иногда.
Всегда непостижима их игра,
И отвратителен порой их дар!
Но я попался в этот струйный хлад
И был обманут возгласом «Иду!»,
Когда, склонив над свечкою главу,
Афина вдруг покинула наш сад.
О плотских безразличий маскарад!
Сказало Время мне – она ушла!
Что вижу в этих стенах у стола? –
Там, где свече её я был так рад,
Стоит – но не она, а Гебы стыд!
Чернеет мыслей всех водоворот.
Её запястья я ловлю, и вот –
«Вы любите?.. Вы лю...» – и плач навзрыд.
Сонет XLIII
Заметьте, как бушует грозный ветр,
Его порывы, как Девятый вал.
Могилы лучшей для любви не знал
Никто. Неукротимый геометр
Легко вздымает к небу и песок,
И океана тяжкую волну,
И синеву её, и белизну.
Но если б я любовь убить мог в срок,
Не смог бы это сделать так как он,
Пусть даже поцелуями без чувств
Поверх несчастий всех моих искусств.
Ни утренний и ни вечерний звон
Не восстановит то, что утекло:
Замес не тот, и бог здесь ни при чём.
Сюжет мы со страстями ткём вдвоём.
Нас низложила фальшь внутри него.
Сонет XLIV
Известно, жалость при любви живёт, –
Портье у храма розовых ворот, –
По ней судьбы скучает поворот
И сам меня на встречу с ней ведёт.
Любви конец – и не о чём скорбеть.
Закрылись все возможности дверей.
Бедняга! Если бы в начале дней
Могла б не жалить ты, а сожалеть,
Тогда б на равных встретились с тобой
Не как невинность и не как порок.
Ведь ты за вход во храм внесла оброк
И носишь свой обман всегда с собой.
Притворство же – в избытке до костей,
В нём лучше и худшее равны.
«Любви желанья не утолены!» –
Кричишь, – и в крике тонет правда дней.
Сонет XLV
Так время розы сладкой говорит,
Эмблема леди в сердце у меня!
Она светлее света и огня, –
И, дивная, в крови моей горит.
Венеры мягкий и вечерний рай!
Цветок срываю, духом прежним жив,
Когда в глазах её был весь мотив
Моих ночей любви и вечный май.
Она передо мной ступает вновь.
Я уронил цветок в её каприз.
Остановилась. Молча смотрит вниз
И наступает на мою любовь,
И льнёт ко мне, как кошка, столько лет,
О нашем прошлом медленно мурчит,
Друзей далёких ни за что винит,
Проходят дни и с ними наш дуэт.
Сонет XLVI
Вот мы заговорили. Как же глуп
Наш разговор! Слышны колокола
Заутрени. И вот она ушла.
Холодный одиночества тулуп
Достался мне. Затем я поднялся,
И беспорядок в голове возник.
Направился туда, где наш родник
В лесу, – и мук любовных начался
Прилив. Мы встретились. Я подошёл
И вдруг ей руку протянул свою.
Она благословила мысль мою,
И раздражений призрак в тень ушёл.
Я чувствовал сомнения без слов
И объявил, что верую в неё.
В душе её читалось забытьё,
И взгляд сквозь холод утра был лилов.
Сонет XLVII
Над нами в небе ласточки кружат,
Над островом, над ивами они.
Нам не пришлось искать благие дни,
Идя вперёд или идя назад:
В огромностях закатных вечеров
Наш дух мужал, когда мы рядом шли.
Во времени слиянье мы нашли.
Любовь благословила нас без слов.
Паломники предвосхищали шум
Своим приходом. Начался разлив
Реки, – неописуемо бурлив, –
Разбередивший осторожность дум.
Любовь, отняв бессмертное в тот раз,
Вручила нам торжественный момент,
В котором было что-то из легенд, –
И лебеди проплыли мимо нас.
Сонет XLVIII
Смешались чувства в чувственных полях –
Под рюшами девиц погребены!
Ума бы нам! – Но мы обречены
И замараем этот сад в сердцах.
Искал покой и думал, что он здесь.
Открылись в откровеньях смыслы нам.
Мы честно пили чистых слов бальзам.
Увы! Была смертельна эта взвесь.
Когда же вдруг послышались слова
Миледи, быстро сникли голубки
И преданность разорвала силки.
Других не отыскать мне никогда.
Прекрасно благородство, но финал
Презренный не по мне! Она ушла.
Случайность пусть вершит её дела.
Я знаю правду. Лучше бы не знал.
Сонет XLIX
Нашёл её у океана он,
В тот час её была беззлобна кровь
И с верой в его старую любовь,
Но, торжествуя, карою был звон.
И за руку взяла, и тихо шла,
Как призрачная вроде бы жена.
Боялась, чтобы сердца слабина
Не выдала, что роза отцвела.
Не молвила: «Вот грудь моя – взгляни», –
Чем слабому могла бы и помочь.
В той тишине, расплавившей всю ночь,
Увидел сколь греховны наши дни.
Вдруг в полночь позвала она его, –
Возник немедля у любимых глаз,
Сказала: «Поцелуй меня сейчас»,
Но голос мёртв был. Больше ничего.
Сонет L
Итак, любовь покончила со всем,
Не освятив немыслимый союз
И не скрепив всех соколиных уз,
И стало пакибытие ничем.
Влюблённые бродили майским днём,
И безмятежность с ними, как всегда,
Дорога пролегала в никуда,
И не горели их сердца огнём.
И каждый приготовил тихий нож
С вопросами о неприятном дне.
О, что за неизбежность в этом сне,
Где ход событий явно непригож!
В случившемся есть всё, что хоть когда
Существовало в чёрной глубине
Воды, чтобы извергнуться вовне,
На берег, где и так всегда вода.