Вот если и можно что-либо придумать сегодня –
так только вариацию чего-то, ибо… всё уже было!
Всё уже было на этом свете с кем-то и когда-то:
и сюжеты и герои. Так принято считать.
Зачастую это верно, но ведь случаются же исключения?!
Вот и собираюсь поведать тебе, читатель, о событии,
свидетелем которого был я сам… так что, поверь мне,
ибо сочинить подобное просто невозможно!
Абсолютно убеждён в уникальности,
неповторимости того случая;
остаётся найти лишь верные слова,
поскольку сама тема требует предельной деликатности.
И… прости меня, читатель, если эта история
заколдобит-таки твоё эстетическое мировосприятие.
Но это – жизнь, это песня… та-ка-ая песня!
А из песни слова не выкинуть.
И замолчать этот анекдот – обеднять палитру жизни.
Итак, свидетельствую…
Ныне подавляющему большинству
условно цивилизованных жителей крупных городов
трудно вообразить, что совсем недавно
люди отправляли физиологические надобности
в специальных дощатых кабинетах,
различного уровня комфортабельности.
Как отдельно стоящих, так и сгруппированных
по прихоти самодеятельных зодчих.
А в мире есть даже и музеи подобных туалетов!
В народе же эти строения прозываются скворечниками.
Уверен, что их есть ещё много где
на просторах моей многострадальной родины;
точно есть, как востребованные памятники
изощрённой творческой мысли прямоходящих
назначивших себя когда-то сапиенсами.
Вот в таких кабинках и произошёл эпизод,
достойный фильмов Тарантино, Кубрика или Гая Ричи.
***
Конец 70-х. Юга. Море. Жара. Сказочная турбаза,
полная не знающего ни в чём меры контингента,
дорвавшегося до заслуженного отдыха,
отчего и появлялась масса разнокалиберных проблем
у вышеозначенного непомерного контингента.
Кто-то что-то слопал не то, кто перекупался,
кто-то угорел на солнце, а кто-то перенедопив,*
натыкался лицом на кулаки партнёра по бесчинствам.
Но чтобы все возможные тридцать три несчастья
в максимальном своём проявлении
сошлись в одном мыслящем тростнике,
в одном носителе разума?!
Невероятно. Но... очевидно!
Зашёл я как-то по малой нужде в скворечник.
В соседнем отсеке кто-то угрожающе ворочался,
скорбно вздыхал и хрипло отфыркивался,
точно лошадь на водопое, и сопел-кряхтел так,
что кабинка жалобно покрякивала.
Слегка озадачившись, я насторожился, замер…
а вот дальше-то и началось светопреставление.
Если б это не услышал я сам –
ни в жисть бы не поверил, что такое возможно.
Одномоментно! некто кашлял! чихал!
и стремительно опорожнял кишечник со свистом,
бульканьем, трелями-руладами да в интервал, серийно!
Какой-то человек-оркестр!
Но довольно скоро финишировал протяжным
победным рыком утробы в диапазоне баса-профундо,
продолжая чихать и кашлять без пауз.
Уточняю: зараз кашлял, чихал, выпра'стывался!
Прервав своё дело, с не менее сложным замесом чувств:
священный ужас, едва смиряемый гомерический хохот,
изумление и оторопь, – я скорой рысью
позорно ретировался прочь от эдаких проявлений
жизнедеятельности прелюбопытнейшего экземпляра
потомков обезьян, но венца мироздания.
Жалею сегодня, что не посмотрел хотя бы издали
на того гиганта… или, наоборот, – мужичка с ноготок?
__________________________________________________
* – выпил меньше, чем хотел, но больше, чем мог.