Жаркий вечер тягуч, как сироп,
тюль застыл, ветер дремлет у моря.
Сотни малых взлетают сирот
в светляковое царство немое.
Крылья мелкие чуть дребезжат,
растекаются искры неспешно.
И припавших к платанам цикад
треск рождает падение черешен.
Зависая на миг или час,
оттолкнувшиеся от тех малых,
по земле как по рельсам стучат,
шелестят, будто ветры, по шпалам,
в симфонических струях летя,
упадают в трещоточных взвесях;
Каждой точке, земному дитя,
нужен дом, как приток равновесия.
Даже если придет немота,
светляки зависают у окон,
там - уснувший, уставший верстак,
ждущий в море, непойманный окунь,
на обоях из прошлых веков
карта мира других измерений
и мерцающий сонм светляков,
и сироп дорогих повторений.
Разночтения смыслов – исток
в равновесных ночных колыбелях,
невозможный и нужный глоток
сладко горького пряного зелья,
чтобы вместе с сиротством огней,
оставлять безысходные бреши.
Мне не верить, ты слышишь, не смей,
и не ешь запоздалой черешни.