Странная жизнь – пусть закончится не напрасно.
Эллен, держись.
Держи этот чёртов бластер,
держи пулемёт,
держи того, кто нужнее,
кто член экипажа, Эллен,
но не того,
кто слеп и безумен,
кто скользкой петлёй на шее
впустит в тебя
агрессивное существо.
Ты не мертва,
мой прекрасный бесстрашный кормчий!
Эллен, вставай,
читай эти сутры громче –
мотивом приказа,
и после, прошу, скажи мне:
вершина ли страха во вплавленном в плоть свинце?
Читай эти фразы
по тонким губам машины:
пусть скажет своё обезглавленный офицер.
И нам ли бояться!
Наш разум почти спокоен.
Стоять, лейтенант –
из команды осталось двое;
в клетке ли рёбер мечется новый воин,
нет ли – неважно, Эллен,
а потому –
будем покуда безмолвным его конвоем,
нас ни живыми, ни мёртвыми не возьмут:
лент пулемётных росчерк почти бесстыден.
Эллен, дыши же,
покуда нам срок не выйдет;
я мог бы убить, но
далёк горизонт событий –
не думай о боли,
что выжечь тебя спешит...
Ни шагу назад,
ты сильна, ты почти у цели.
Я верю в последний,
решающий при расстреле.
Держись, лейтенант,
мы бессмертны, на самом деле.
Полдня – твои, Эллен.
Прощай.
Ты уходишь
жить.