Она стояла. Перед ней,
Захвачен сладкой негой взора,
Склонился царственный Тезей,
Примерив роль тореадора.
Он был готов идти. И взгляд
Ловил ее лица рисунок:
Изгиб бровей - соперниц лунных,
И рыжих прядей листопад.
Как плеск созвучий в ручейке,
Он слушал щебетанье прозы,
И был, как искр жемчужных россыпь,
Узор веснушек на щеке.
Быть может, только раз в году,
Как написал поэт бездомный,
Был длительностью бег влюбленный
Октав эоловых в саду!
А в лабиринте существо
Своей кончины злобно ждало,
И шел Тезей, вела его
Во тьму нить тонкая, как жало.
И Ариадна, пряча страх,
Шептала, путая созвучья:
"О, боги! Пусть опять в дверях
Покажется герой могучий!
Готов венец, украсит лавр
Священный голову Тезея!"
Но тайну знает Минотавр,
Готов под меч подставить шею.
Пещер подземных тяжек гнет,
Тезей с судьбой играет в прятки,
Он верит - ниточка вернет
Его обратно после схватки.
Он знает, кем он должен стать,
Чтоб славила его Эллада,
И в сердце плавится печать,
Что замыкала силы ада.
Сражаясь с темным существом
В нечеловеческом обличье,
Свою угадывал он в нем
Жестокость, ярость и - величье!
И та, что наверху ждала,
Страшась такого превращенья,
Предвидела: пришла пора
Погибели или спасенья!
И слушал он, спеша назад,
Как душу точит мышь-грызунья,
И нежный Ариадны взгляд
Спасал Тезея от безумья...