ОГОЛЕННЫЕ ЗАПИСКИ ИЛИ ЕВГЕНИЙ ОГНЁВ
Ой, мой соловей, лети над бездной и расскажи,
Расскажи моей любезной, мол, я ещё жив.
Павел Кашин
КРУТЯЩИЙ МОМЕНТ
Он получил тринадцать лет,
Что вовсе не было пределом.
Сказал юрист-авторитет,
Могло б закончиться расстрелом,
Когда бы не работал мораторий,
Образчик западных теорий;
Он принят к делу с «девяностых»,
И приживается непросто;
В Европе же работает давно,
Там всё вперёд предрешено.
Всё действует примерно так:
Какой бы ни был вурдалак,
Какое бы ни совершил злодейство,
Убийство целого семейства,
Иль расчленение людей,
Насилие против детей…
Закон таких сейчас щадит,
Хотя бы жизнь, но сохранит.
А как же с близкими тут быть,
Как их утешить, как им жить?
Как жить отцам и матерям,
Несчастным женам и мужьям,
Чьих дорогих сгубили твари?
Их не спасти… И жить в кошмаре
Придётся им до самой смерти.
Я не судья тут, но поверьте,
Мне жаль их больше всех, их горе
Закон не видит априори.
Да!.. Это верно тот вопрос,
Который валит наповал.
Ответ же знает лишь Христос,
Нам недоступный идеал.
Пути закона очень зыбки!
А ведь бывают и ошибки
Судебные, подставы,
И хитроумные расправы…
Не помогли Евгению советы,
И связи брата и отца,
И очень знатного лица
Из городского «комитета».
Всё тщетно, люди, вот итог -
Он получил огромный срок.
Казалось, всё пройдёт досрочно,
И парня оправдают точно.
Всего лишь защищался он!
Но трактовали иначе закон,
И лжесвидетели твердили,
И дело ему страшное пришили.
На круг же получилось так:
Судья обманут, как дурак,
Присяжные все оказались лохи,
Поверили в театр, вздохи,
И козни воровской эпохи.
Москва 2021