Сохранившийся отрывок из предсмертной записки заключенного Г.-Ч., обнаруженного в своей камере со следами асфиксии утром 2 июля прошлого года
...каземат, мне остается только слово, почти сводящее с ума. Теперь я знаю: слово выше движений, красок, кадров, нот... Его не пишешь, только дышишь (но Бог - услышит, Бог - прочтет, мы с ним доверились друг другу, как два Творца, как два Отца). Но почему же всё по кругу - и без конца...
Всю ночь вчера проговорив, мы пришли к тому, что у Христа и у меня все те же рифмы - и Он, как я, от них устал. Мы столько строчек отмахали, поболе прочих - и вотще, я даже здесь пишу стихами - хотя, казалось бы, зачем? Я спрашивал с улыбкой кроткой, неужто всё настолько зря... С Его креста в моей решетке слетала бледная заря, Он ничего мне не ответил - и, может, это был дурман, конец зимы, метельный ветер, и просто я схожу с ума?..
Нет, нет, Он был - смешной и прыткий, гудел всю ночь - и я постиг, что был Его второй попыткой хотя бы что-нибудь спасти. Вторичное - уже не ново, но - спрашивал Он - почему я повторил одно лишь слово, не доживя до крестных мук? Неужто же - не понимал он - едва познавшему перо, мне мира стало - крайне мало?.. Да нет, достаточно порой. Мы распрощались без печали - и Он признал, прикрыв глаза, что, видимо, здесь изначально почти что нечего спасать.
Вторично не признав Второго, молчит и дышит…