На исповедь в храм не хожу
я, раб непокорный и дерзкий.
Всегда подстрекал к мятежу
меня Аполлон Бельведерский.
Он с детства испортил мой вкус,
заставив разучивать ноты,
а в юности несколько муз
добавили хлопцу заботы.
Не требовал в жертву девиц
и бычью безглавую тушу -
единый во множестве лиц,
он взял мою бедную душу.
С тех пор у меня не душа,
а с крыльями баба, Психея.
С ней в такт хлопоча и дыша,
молюсь ему в каждом стихе я.