Посёлок накаляется: тут - те,
кто жил бок о бок с чудом много лет, но
разжёвывал армейские галеты
и резал доморощенных цесарок.
Оставить человечество в труде -
не это ли великая цель сада?
Опять тебя затуркали три силы:
две взбитые подушки на тахте,
невзрачный телевизор и транзистор.
Дневник ты смело прятал в шифоньер,
сбегая с утомительных уроков.
Сегодня эта глыба, под суровым
надзором мушки, вытерта до блеска.
Упорство заставляет жить в огне.
Покуда перспектива новых бедствий
ещё не очевидна, крикни: "Что ты, -
в жару удобней спать на животе,
рукой касаясь вылинявшей шторы!"
Ты верил солнцепёку в том году,
когда ещё начальствовал твой папа,
чья речь сегодня с лёгкостью могла бы
нащупывать медвяную отрадность.
Отец сказал когда-то: "Не горюй!" -
ты этим наставлением отравлен,
но всё-таки горюешь - как без горя?
Твой полдень, применяет сотни рук,
коттеджи, как балетки, канифоля.
Ты пойман круглым зеркалом, чей блеск
привычно донимают стаи пятен,
но ты переступил с носка на пятку,
пытаясь отыскать удобный угол.
В саду дурманят мята и чабрец.
Ты к зеркалу прикладываешь ухо:
"Мы с мамой - потихоньку! - выдыхаешь,
устало отступая - Эх, отец!" -
но видишь не себя, а видишь папу.
*обсолонь - устар. против хода солнца от запада к востоку