На распутье
Я с детства ненавижу ритуалы,
Когда асфальт блестит сусально гладкий –
Вождей встречают, а в толпе вокзала
Охрана, и народ по разнарядке.
Терпимей стал, но снова не приемлю,
Когда экран – с потухшими глазами,
Когда скупают души, недра, землю,
Бесстыже прикрываясь образ’ами.
Воняет газом, нефть забила поры –
В стране моей.
А по ночам опять на кухнях споры
И плач детей.
Колодой карт, краплёной без утайки,
Идёт игра.
А несогласным выдадут фуфайки
И номера.
* * * * * * *
На переправе
На переправе не было коней.
Лишь "шило-мыло" - бизнес вековечный.
Да пара ветеранов дел заплечных
Прикармливала тощих голубей.
А воздух был пропитан вороньём –
Бессмысленным, кричащим, кровожадным,
И этот крик, усиленный стократно,
Бил голубей меж глаз, как топором.
Табачный дым стоял под фонарём,
И горы бесполезные окурков
Червей напоминали. Стая урок,
Не брезгуя, съедала их живьём.
Река застыла между берегов,
Не в силах пробудиться в непогоду.
Паром старел, стонал, не зная броду.
Простился с жизнью, да и был таков.
Гримасничали лицами вождей
Убитые парадные портреты.
На пристани скрипел скелет буфета,
Забытый всеми, брошенный, раздетый…
На переправе не было людей.
* * * * * * *
На перекрестке
Стою одна на тротуаре.
Смотрю в себя, дышу устало…
Часы спешат, а время - нет!
Прохожий, мне составишь пару -
Пойдем вдвоём по тротуару
На дальний сумеречный свет?
Стою одна. Слеза - украдкой.
Кого любила, тот украден
Бесстыжей подлою войной.
Тоска безликая полюбит…
И нет ни выходных, ни буден
Над поседевшей головой.
Мелькают люди… Мимо, мимо!
Смотреть им вслед невыносимо,
Как и сочувствия искать.
Уходит день в снега, в траншеи.
Боец, как столб, закоченеет,
Но не отступит ни на пядь.
* * * * * * *
На обочине
В райцентр входили танки на цепи.
В асфальте увязали, как в болоте.
И капитан, командовавший ротой,
Хрипел из-под земли: «И ты терпи!»
И я терпел, хоть плавились мозги,
И смог сумел схватить меня за глотку,
И я спасался, заливая водкой
Своё нутро, где не видать ни зги.
Ни зги… не лги! Обидно за страну -
Бросаешься на танки безоружный
Не для того, чтоб объявить войну,
А потому, что душно, душно, душно!
* * * * * * *
На перроне
Растут ряды "шестидесятников",
А новой оттепели нет…
Наперебой седые ватники
«Стреляют» в прошлое билет.
Везде перроны, крики: «Родненький!»,
Неразбериха, стоны, мат…
Все беззаветно любят Родину
И верят: «мой - не виноват».
Товарный поезд дышит ровненько,
Чадит дымком, разинув пасть.
Он возит скот - людишек подленьких,
Что светлый путь хотят украсть.
И товарняк, набитый зеками,
По заполярным адресам
Развозит мучеников века –
Молиться сломанным крестам.
А за крестами, за морозами,
Над бесконечной мерзлотой,
Теплился чурбачком березовым
Огонь в печурке временн'ой.
Огонь поигрывал, потрескивал,
В мужскую плоть вливая дух,
Любая мысль казалась дерзкою,
И память обращалась в слух.
А за высокими сугробами
Под завывание пурги
Во мгле шли внуки твердолобые
По руслу высохшей реки.
Обманутых, слепых - колоннами
Вёл призрак. Звать его - никак.
А в темноте - блестя погонами,
Скрипя дощатыми вагонами,
Стоял знакомый товарняк.