Мы все исчезнем, как цветы и листья,
Что молча принимают свой уход.
Из тьмы росток пробьётся живописно,
С ревнивым блеском будто бы взрастёт…
О сгинувших, чей прах стал перегноем,
Что ве́домо живущим после них?
Так издревле, увы, наш мир устроен:
Уме́ршие — лишь тлен в пластах земных.
Вопрос в одном — по нраву ль им расклад,
Когда плоды, взращённые рабами,
К своим прижаться господам спешат?
А может, те, кто дремлет у корней, —
Хозяева со щедрыми дарами,
С лобзаньями и милостью своей?
****************************************
Sonnet XIV (1)
Wir gehen um mit Blume, Weinblatt, Frucht.
Sie sprechen nicht die Spache nur des Jahres.
Aus Dunkel steigt ein buntes Offenbares
und hat vielleicht den Glanz der Eifersucht
der Toten an sich, die die Erde st;rken.
Was wissen wir von ihrem Teil an dem?
Es ist seit lange ihre Art, den Lehm
mit ihrem freien Marke zu durchm;rken.
Nun fragt sich nur: tun sie es gern? . . .
Dr;ngt diese Frucht, ein Werk von schweren Sklaven,
geballt zu uns empor, zu ihren Herrn?
Sind sie die Herrn, die bei den Wurzeln schlafen,
und g;nnen uns aus ihren ;berfl;ssen
dies Zwischending aus stummer Kraft und K;ssen?
************************************************
Автор подстрочника - Фёдор Фатин
Мы уходим, как цветы, виноградные листья, фрукты...
Они не говорят на языке только гОда.
Из тьмы выходит красочная очевидность
Возможно, даже с блеском ревности.
О мёртвых, что сделали землю сильной (плодородной),
Что знаем мы об их участии в этом?
Они издревле удобряли почву (глину)
Земли своим тяжким (вольным) трудом.
Вопрос лишь в том, по нраву ли им делать это?
Плод выращен трудом тяжелым, рабским.
К нам жмётся как к своим хозяевам?
А, может, это они хозяева, кто дремлет у корней,
И в изобилии даруя нам
пространство меж тихой силой и поцелуями?