Ах, дым кадильный, дым кадильный!
Ах, если бы я так же мог
Нестись вослед во свете дивном
Не мной проторенных дорог.
Я мог бы на краю земного
Вдыхать небесный фимиам,
И приносить слезу и слово
В смиреньи к Спасовым ногам.
Но грубой тяжестью томимый,
Под взором любящих очей,
Как древний Каин нелюдимый,
Бреду дорогою ничьей.
Со стен взирают с укоризной
Чины пророков и отцов.
Пора, пора уж править тризну
По одному из мертвецов.
Но мнится мне, над зыбью вязкой
Застыла вся моя страна.
Мы правду заменили сказкой,
Мы ложь испили всю до дна.
Седою древностью гордимся,
Богоизбранностью страны.
И почему-то не стыдимся
Ни Соловков, ни Колымы.
Не наши подвиги и святость,
Не наши дыба и острог.
А нам осталась бородатость,
Да колея чужих дорог.
И той пройти мы не сумели.
С лицом, повернутым назад,
Мы только песни ваши пели
Привычно на мажорный лад.
Блаженство променяли плача
На путь триумфа, на успех.
«Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех».
В окно стучат дожди косые,
Горит в кадиле фимиам,
И рыбарей стопы босые
Немым укором служат нам.