Это был бы фильм в духе Звягинцева, но с саундтреком советской эпохи:
сквозь плотную ткань событий тянется лейтмотивом всеобщий похуй
Память проявляет кадры, отрезки 16-миллиметровой пленки:
вот я удивлена и рада, вот ты трогаешь мои коленки,
вот я глажу твои волосы, мы трахаемся на скрипучем диване,
вот хочу рассказать, но срывается голос… кухня в дыму – я в тягучей нирване,
вот идёт дождь – мокрые босоножки, мы довольны вечером и друг другом,
я посылаю к чертям осторожность и просто беру тебя за руку…
Раздвигаю губы в светской улыбке, монолиты высятся улицей Пушкина.
История запутаннее композиций Шнитке и глубже экзистенциального ужаса.
Разберусь в тебе, когда заживут уши, вернее, искусанные тоннели -
Кожа всегда зарастает лучше... да и чёрт разберёт, что на самом деле…
Кухня в дыму, горькие сигареты, злая тревога – закономерная примесь,
давай не будем говорить об этом, мы же договорились…
Кем я была: вовлечённый зритель, персонаж, объединяющий несколько сцен?..
Когда мы умрём, то все переедем в Питер, ведь он не иначе, как рай на земле.