(Маленькая поэма)
Я - абхазский щенок.
Я родился у мамы.
Было четверо нас -
Две сестрички и брат.
Я потом занемог,
Был болезненный самый,
Мало ел, всё лежал,
Хуже всех рос щенят...
Плохо маму сосал, ползать сил не хватало,
(Да и много ли было у ней молока...)
Раз из будки упал, намочив одеяло,
И остался лежать так у будки пока...
Хорошо, что меня там заметила мама,
И в зубах принесла на подстилку опять,
Но хозяин меня ненавидел упрямо,
Даже как-то у мамы хотел отобрать...
Мама рядом была. Взлаяв, не разрешила
Взять за шкирку меня, всё скулила навзрыд...
А хозяин сказал: "Найда! Ну, насмешила!
Ладно, пусть поживёт ещё твой инвалид!"
Время шло потихоньку, и мы изменились
(Правда, я - меньше всех, так как вечно хворал),
Всё красивей, взрослей
Сёстры, брат становились,
Стали вместе играть,
Ну, а я всё лежал...
Две сестрички мои подросли, крепче стали,
Брат совсем "возмужал", громко тявкал на них,
Вызывал на "бои" на родном одеяле,
Только я не играл, и братишка притих.
Мама стала ходить погулять ненадолго
Поискать что поесть. Дома мало еды
Ей хозяин давал... Говорил: "Мало толку
От оравы такой. На вот, выпей воды!".
Мы бывали без мамы всё чаще и чаще,
И сестрички с братишкой привыкли так жить.
Я стал ползать по будке, всё дальше и дальше!
(Так хотелось ещё научиться ходить...)
И однажды, когда я подполз к краю робко,
Чтобы глянуть из будки на каверзный мир,
Мой хозяин схватил меня, бросил в коробку,
И сейчас же коробку картоном закрыл.
И верёвкой (я слышал!) стянул её крепко,
Чтобы вылезти, видно, назад я не смог!
Это сделал он зря. Я ж не ловкий, не цепкий,
А несчастный, беспомощный, жалкий щенок...
Я, конечно, ужасно тогда испугался...
Но в коробке от страха затих, не скулил,
А хозяин зачем-то противно ругался,
Пока прочь от семьи меня вдаль уносил:
- Падаль дохлая! Тварь! Шелудивый, зараза!
Вот такие и портят обычно весь род!
Надо было его удавить прямо сразу!
Из-за выродка тех-то никто не возьмёт!
Я ждал маму... Молил, чтоб домой поспешила -
Заступиться, скуля, и, быть может, спасти...
А хозяин коробку поставил в машину,
Чтоб от мамы меня навсегда увезти...
Я услышал затем, как машина взревела,
И помчалась, помчалась в безвестную даль...
Мелкой дрожью от страха тряслось мое тело,
В сердце разом вонзились тоска и печаль...
Мне в коробке уже стало душно и жарко,
Нечем было дышать, я почти умирал...
Вдруг: "Приехали! Столько бензина насмарку
На тебя я потратил!" - хозяин сказал.
Я услышал, как взял он коробку со мною,
И почувствовал сильный о землю удар...
Оказалось, швырнул под мостом у дороги
Там, где ездят машины, хозяин меня...
И уехал, наверное, сразу обратно...
Я лежал, задыхаясь, в коробке ничком,
Пред глазами поплыли какие-то пятна,
И надежда угасла вернуться в свой дом...
Мне всё время казалось, что я умираю,
Рядом мчались машины, я слышал их рёв...
Сколько так я лежал, не припомню - не знаю,
Вдруг... послышался топот абхазских коров.
И одна из коров на меня наступила,
А, верней, на коробку, где я всё лежал...
И тогда я очнулся и что было силы
Заскулил и, от боли такой, завизжал...
Те коровы ушли, а я плакал и плакал,
И... внезапно в коробку проник свет дневной!
Кто-то резал верёвку и чем-то царапал
На коробке картон, наклонясь надо мной!
И тюрьма из картона моя вдруг сломалась,
И меня кто-то взял осторожно рукой!
Незнакомая женщина мне улыбалась,
Говорила: "Бедняжка... Хороший какой!"
И прижала к себе, и погладила нежно,
(Мама так умывала меня языком!)
И сказала: "Коль будешь лечиться прилежно,
Станешь самым красивым, здоровым щенком!".
И меня понесла к своей красной машине,
Положила в корзину, где, словно в гнезде,
Я на мягкой подстилке уснул...
И в тиши мне
Мама, брат и сестрёнки явились во сне...
А когда я очнулся, кругом были клетки,
В них сидели, лежали, гуляли... щенки!
Мне на ушко поставила женщина метку
И сказала: "Поможем, дружок, потерпи!"
Первым делом она принесла мне водицы,
И какой-то божественно вкусной еды!
Я лакал и лакал, и не мог всё напиться,
И не верил, что спасся от страшной беды...
А потом вдруг меня отнесла в домик белый,
Там, в халате зелёном, мужчина стоял,
Я ему улыбнулся и тявкнул несмело.
Он меня осмотрел и сердито сказал :
- Истощенье, рахит и отдавлена лапка...
Много блох, есть клещи. Надо срочно купать.
Бедолага... Пришлось ему, видно, несладко...
Ты, Татьяна, теперь ему нянька и мать!
Витамины назначу, уколы, лекарства.
А сейчас выводить будем блох и клещей.
Я, не ждавший от них никакого коварства,
Вдруг водой был облит и промок до ушей!
Меня мылили пеной какой-то пахучей,
Щёткой жёсткой чесали зачем-то бока,
Обливали, и мазали мазью едучей,
Снова мыли...
Сказали: "Ну, хватит пока!"
Обсушили каким-то прибором жужжащим!
Это было так страшно! Я даже дрожал!
А мужчина сказал: "Ну, мужик настоящий!
Ишь, какой стал красавец!"
(И лапку пожал!).
- А теперь перевяжем болящую лапу!
Одевай-ка, Татьяна, ему воротник,
Чтобы нам не мешал, не кусал, не царапал!
Что, парнишка, дрожишь, головою поник?
И в мгновение ока на шею надели
Мне какой-то огромный прозрачный хомут...
(В нём я пробыл, наверное, больше недели,
И на что был он мне, до сих пор не пойму!).
Лапку перевязали. Какие-то палки
На неё под повязку поставили мне!
Я немножко скулил... (Так себя было жалко!
Да и лапа горела, как будто в огне...).
И кололи меня, и таблетки совали
Прямо в пасть, вместе с мясом (я чувствовал их!).
Разместили затем в клетке на одеяле,
Где я тут же заснул и надолго затих.
А потом дни тянулись сплошной вереницей...
И я даже про дом прежний стал забывать.
Мне казалось, родился я в этой больнице,
А Татьяна - моя настоящая мать.
Очень сильно к Татьяне я там привязался,
Ведь меня раньше так человек не ласкал...
Даже доктор над нами частенько смеялся:
"Что, Татьяна? Любовь-то творит чудеса?!"
А Татьяна меня на руках выносила
На зелёную травку, на воздух - во двор.
И однажды я в лапках почувствовал силы,
И свершилось - я вслед за Татьяной... ПОШЁЛ!!!
Это было чудесно - ходить, а не ползать!
А Татьяна воскликнула: "Ну, ты герой!!!"
Как я был благодарен Татьяне за помощь,
Что спасла и взяла на машине с собой!
Так я стал выходить погулять ежедневно
Все быстрей и уверенней, даже бегом!
И был самым счастливым на свете, наверно,
Благодарным и радостным, милым щенком!
А кругом были клетки, и я со щенками,
Что сидели там, позже знакомство завёл,
И узнал, что они все (спасибо Татьяне!)
Спасены были. Каждый приют здесь нашёл.
Я узнал мнооого позже, что временно это.
Откормить их Татьяна брала, подлечить.
Здесь щенки подрастали немного, и летом,
Отвозили их к морю, на пляже пожить.
Перед этим им врач операцию делал.
А какую, не знал ни один здесь щенок.
Были слухи (я это узнал между делом),
Что не больно, и доктор им только помог.
А Татьяна потом их недолго держала,
Потому что так много абхазский щенков
Попадали сюда!
Места всем не хватало...
Поневоле искать приходилось им кров...
Я узнал, что Татьяна щенков увозила
Повзрослевших (подлеченных, сытых - долой!).
Ей самой было жаль, она часто грустила,
Но не брать же собак к себе столько домой!
А вдоль моря "заброшенок" много стояло
Т. е. ветхих ничейных сараев, домов.
Привозила Татьяна туда одеяла,
Воду, корм и селила подросших щенков.
Поселив их на тёплом морском побережье,
Приезжала кормить регулярно потом,
И искала им новых хозяев прилежно,
И, кому повезло, уезжали в свой дом!
Пусть не каждый щенок жил потом у хозяев,
(Брали тех, кто красив, зол, умён и хитёр!)
Но я слышал как раз про Татьяну сказали,
Что она "бескорыстная" и "волонтёр".
А как мне повезло! Я остался с Татьяной!
Она славную кличку дала мне - "Джульбарс"!
Я живу в её доме теперь постоянно,
И нет в жизни дружнее, счастливее нас!
Я - абхазский щенок.
Я удачливый самый!
Больше прежнюю жизнь я не вспомню свою!
Я здоров! Мне прекрасно живётся с Татьяной,
И её я так преданно, нежно люблю!..
КОНЕЦ
Стихотворение посвящено хорошему человеку, ТАТЬЯНЕ КАМТА -
волонтёру из г.Гудаута (Абхазия), которая помогает выживать брошенным бездомным животным...
Автор: НАТАЛЬЯ ВЛАДИМИРОВНА КРЫЛОВА, ( г.КАЗАНЬ)
На сайте Стихи.ру - НАТАЛЬЯ КРЫЛОВА 63
Август, 2021 год