7. Я готов взять на себя убийство государя

Режиссёр внимательно посмотрел на Матвея и сочувственно улыбнулся:
— Чёрный человек посетил вас нынче ночью? Задушевно побеседовали?
— Задушевно, — сомнамбулически ответил Спиридонов. — Вы о чём?
— Ни о чём. Радуюсь. Наш разговор на последней репетиции пошёл тебе на пользу. А теперь не будем терять времени, господа, — обратился он к актёрам, — у нас его не так много. На всё про всё директор дал нам полтора месяца. Зря ропщете. Этого недостаточно, понимаю. Но к концу года мы должны сдать спектакль. Его величество Производственный План шутить не любит. Иначе останемся без премиальных за ударный труд. Так что прошу за ломберный столик, карты в руки, начинайте, господа!
***
Первый мундир начал метать карты. Второй мундир проговорил вполголоса:
— Надо подать широкий адрес государю с просьбой об освобождении крестьян.
— Хожу... мирандолем и проигрываю, — с досадой швырнул карты на столик Первый мундир. — Вы хотите непременно широкий?
—Тогда ему будет ясно, что все общество требует этого, — с вызовом ответил Второй мундир.
— Друзья мои, — остановил актёров Режиссёр, — как бы вам ни казалось странным, но о народе, государе, они говорят вскользь. Всё-таки опасная тема. Да и на кону деньги. И деньги большие. Вот что для них самое главное. Ваш ход, господин Второй мундир.
— А я что, — дурашливо ответил тот, — поставил на первую карту и выиграл сонника. До получки дотяну.
Все расхохотались.
— Шутки шутить после премьеры, на капустнике будем, — укорил Режиссёр. — Соберитесь, пошли далее.
— Ннужно молить государя о конституции, —продолжил тему Второй мундир.
— Ах, как это по-нашему, — зло заметил Лунин, сделав ход, — Даже за свободу, за конституцию — в ноги бухнуться надо.
Не сговариваясь, Первый и Второй мундиры взахлёб проорали:
— Государь на это не пойдет. Теперь уж всем ясно, не пойдет государь на конституцию.
— Хорошо вышло, — подбодрил их Режиссёр. — Дальше валяйте взапуски.
И они продолжили наперегонки.
— Ну что же делать?
— Ни за что не пойдет!
— Не убивать же государя?
— И это тоже по-нашему, — вскинулся Лунин. — Можно и табакеркой в темя, как Павла Первого или  Петра Третьего.
Он, безразлично посвистывая, поднялся…
Оба картёжника с испугом посмотрели на него. Хотели что-то сказать…
— Не спешите с текстом, мундиры, — прошипел Режиссёр. — Сейчас вы должны подтолкнуть Михаила Сергеевича к мысли, которая раз и навсегда разрушит его судьбу и, в конечном счёте, сведёт в могилу.
— Понял, — пробормотал Заслуженный артист.
— Вопрос задан важнейший, — с затаённым вызовом произнёс Первый мундир. — Что же ты молчишь, Лунин?
— Для меня важности этого вопроса, господа, не существовало, — холодно ответил будущий смертник. — Вольность, свобода есть естественное состояние человека. Всякий, кто нарушает это, — тиран и величайший преступник! И я удивляюсь, как другие не понимали этого, коли это так ясно. Слепцы! И потому в империи так важен зрячий!
Оба мундира, затаив дыхание, смотрели на тайного заговорщика. Как бы говоря ему: «Ну же… ну же… не тяни…»
— Я сделаю это, господа! Я готов взять на себя убийство государя.
— А теперь, — воскликнул Режиссёр, — вся троица должна внутренне вздрогнуть от замаячившей на горизонте опасности. Завели разговоры ни о чём. Отлично. Кинулись в объятья друг друга с криками: «Пунша, чёрт побери, пунша!» Молодцы. Теперь можно вызывать на репетицию Его Величество. «А задушевный разговор с актёрами — полезная штука, — подумалось ему. — Возьму его на вооружение».
***
Народный артист терпеливо ожидал своего выхода на площадку в гримёрной комнате.
— Вас просят в залу, — голосом, не лишённым торжественности, произнёс появившийся в дверях помощник Режиссёра.
— Иду, — величаво поднялся с кресла император всея Руси.
Однако репетиция закончилась, так и не начавшись. В репетиционный зал вошла Заведующая труппой и сказала сочувственно:
— Мои извинения, друзья, но директор попросил вас, — она кивнула Режиссёру, — и вас, — кивнула в сторону Народного артиста, — срочно пройти к нему в кабинет.
— А это надолго? — с плохо скрываемым раздражением поинтересовался Режиссёр. — Мы же только приступили к репетиции. Нельзя же вот так прерывать творческий процесс.
— Мне очень жаль, — не меняя интонации, —сказала Заведующая, — срочное совещание. Приехала какая-то шишка из райисполкома. Думаю, это надолго.
— Все свободны, — отрывисто бросил Режиссёр.
— Чует моё сердце, — как бы ни к кому не обращаясь, пробормотал Заслуженный артист, — кто-то, не получивший роли, капнул куда следует и кому следует. Тема-то в пьеске скользкая.
— Не мелите чепухи, — вспыхнула Заведующая. — Речь, насколько мне известно, пойдёт о новой тарификации. Прибавка к жалованиям ожидается.
— Ур – а – а – а – а - а!!! — завопили актёры.
— Дети, ей богу, дети, — с мягкой улыбкой произнёс Режиссёр и вышел вслед за Заведующей.
Заслуженный артист сгоряча предложил обмыть это грандиозное событие. Прибавка к зарплате ожидалась существенная. Но Матвею некогда было предаваться застольному веселью. У него была назначена запись на телевидении. Не чаял, как отпроситься, а тут такая удача. Сердечно извинившись, он помчался в гардероб.
***