Гитис Норвилас, из тайных записок садовника

 
"Вчера ночью я снова вышел в одичавший сад."
(Ульф Питер Холлберг, "Европейский мусор")


1. зависаю в воздухе

я - садовник богачей. муж поутру уезжает на черном катафалке, поздно вечером возвращается на том же катафалке. женщина покупает мороженных бройлеров, запекает, учит мертвые языки. никто лучше меня не знает, чем дышит этот дом. наиболее уныло зимой, когда затыкаются самые тайные поры, запираются бутоны, вселенная перестает расширяться, женщины съеживаются, как спящие летучие мыши. соблазнить женщину этого дома? это можно было сделать множество раз. видел, как растут их дети, как пробиваются груди дочерей. даже умудрялся притвориться застежкой на женских сапожках. скользил по голени, как сёрфер по гребню волны, как нож газонокосилки по поверхности лета. превращался в обсидиан сережек. черным его оком глядел сверху на мир, на изгибы и склоны тела. мог наслаждаться интимностью, этим трепетом - видишь, а не касаешься. уже и не говорю о деревьях, кустах, травах, которые меня скрывали, были со мной заодно.
напивался втихаря, только когда они уплывали на своем катафалке куда-нибудь подальше - к какой-нибудь пальме или горе, когда оставался один. пьяным меня не видел никто, только мои собственные ботинки и тропа, ведущая домой. еще куча листвы, уткнувшись в которую однажды, охваченный экстазом, я кричал: *** положил я, садовник, ишь ты, что еще за профессия?!.
умер внезапно, конечно, один. уже давно, а им кажется, что я все так же улыбаюсь, вырываю одуванчики, хожу с ножницами "Fiskars" и ничего не изменилось ---
в садах этот и тот миры перемешаны - жизнь и смерть хлещут из одного и того же шланга для полива. видел я и как тот сад, дом, песочницу забирает поднимающаяся речная вода ---
хороший садовник - это мертвый садовник, и все это знают.

2015 10 31


2. сожжение темноты

той весной я нечаянно поджег цветущий сад, всю ночь разжигал костры вокруг, чтобы не замерзли цветы, так как звери, газеты предвещали дьявольский мороз, потоп и тьму XXI в. в ту весну, когда я поджег целые деревья и горела темнота, было светло. можно ли представить нечто более достойное кинофильма? это отражение вечернего неба, -  кто-то напевал, - хотя скорее [отражение] того, что творится прямо тут на земле днем и ночью - в наших головах, у столов и в кроватях. когда горел цветущий сад и пылала темнота:

цветы вернулись в бутоны     в мой череп лезли     мужчины в женщин
бутоны вернулись в почки     в ресницы лезли     пули в стволы
почки вернулись в ветки             в вены             электричество назад в землю и воду
ветки в стволы                в шею             дети в чрево матери
стволы в корни                в торс мой             птицы в шахты
корни в семена                в суставы твои     города в камень
семена в ЯБЛОКО                в губы наши             дым ------

вселенная стала стягиваться назад, в момент взрыва, в точку отсчета,
источник движения, в бога, который и есть величайший подстрекатель и террорист ---

то яблоко лежит теперь на столе в гостиничном номере, пьем вод-
ку с друзьями-садовниками, закусываем тем яблоком, той весной,
когда темнота горела у нас в головах.

2015 10 28


3. кротовий холмик

лежал в позе эмбриона под черной яблоней, в обнимку с кротовьим холмиком.
наблюдал, как он постепенно становится моей Фудзиямой. молился троице:
ЗАМОЛКШЕЕ НЕБО - БЕЗНАДЕЖНОСТЬ - БЕССЛАВИЕ. и слушал свист
ветра, доносящийся из отверстия в земле, из другого меня.
--- горы - от слепоты.

2016 01 05



[перевод с литовского. Из книги "Погружение", 2017]