Отец долго курил папиросы "Наша марка". Потом отдал предпочтение болгарской диковинке с фильтром "Tu-134". А в детском, летнем, загородном лагере "Чайка", завода "Гидропресс", у детей передовиков, которые пятилетку выполняли поголовно, как правило за четыре года, было принято курить козырные папиросы "Север", московской фабрики "Дукат".
Пионэров эта позиция безоговорочно устраивала по нескольким параметрам: во-первых только эти папиросы и продавались в дачном магазине, во-вторых цена им была четырнадцать копеек за двадцать гильз туго набитых табачищем, от которого продирало с одной затяжки с головы до пят, и всего-то за семь десятых копейки за гильзу! Работал принцип - дешево и сердито!
Эффект от процедуры превосходил все мыслимые ожидания, когда перед дискотекой под пластинки ансамбля "Самоцветы", выкуривалась на двоих дукатная папироска... Вытанцовывалось на результате максимально пластично и беседовалось с пионэрскими вожатыми максимально расковано.
До кибитки где был расквартирован магазинчик, на конечной дачного автобуса, было наверное километра полтора петляющей лесной обочиной, но что это за расстояние для заядлых курильщиков...
В начале дневного сна очередной гонец плавно исчезал из палаты собрав мелочь на три-четыре пачки, и так же плавно появлялся припрятав предварительно добычу в дупле известного дуба.
Все было рассчитано. Магазин открывался с обеда в три часа дня. Через день работали продавщицы. Не наша тетка Катя, рыжая и вредная, которая гоняла нас от крыльца, она становилась нашей проблемой, была даже подготовлена соответствующая акция возмездия по битью стекол в ее смену, только чудо спасло те стёкла... Наша была подслеповатая и очкастая Лариса. Мелочь вслух громко пересчитывалась и исчезала в банке, нам заворачивались сокровенные пачки в заводскую многотиражку "За технический прогресс". Такая формула товарноденежных отношений нами воспринималась на ура! В этом было что-то контрабандистское и пьянило нас, пока еще без вина.
Иногда попадали. Так я накурившись узнал от дежурного по лагерю, что ко мне приехали родители... Какого черта в середине недели вечером приперлись? Это был залёт. Я бежал от дуба к главным воротам, сплевывая на ходу табак и пережевывая, дабы отбить запах, тщательно листву. Уличен не был. На тот раз обошлось. Не обошлось когда собрали окурки, нам было лет по семь-восемь, у заплеванной урны около заводской проходной.
Мы там частенько ритуально наблюдали, как артистично эффектными щелчками от указательного и большого пальца, строители коммунизма выстреливали бычки приблизительно в цель, попадали далеко не все, и тогда за гаражами мы раскуривали это обмусоленное добро посредством увеличительного стекла, отлавливая и концентрируя педантично солнечный луч, так как спичками разжиться не всегда получалось, а увеличилка в кармане была у каждого второго.
Генка Гурьянов заложил тогда меня по крупному старшему брату, а тот сдал меня с потрохами. Я был бит и бит нещадно под громкие причитания про кощунства какого-то притаившегося туберкулёза...)