каждая вторая песня - о ёб*ной этой любви.
каждый первый стих - истоками из неё же.
[говорят, что у каждого влюбленного - бабочки да огни,
у меня же - мёртвые крылья и неизлечимые ожоги]
есть такая любовь, от которой, буквально, сходят с ума:
видят везде человека, который забрался в душу
и внутри - всегда солнце, птицы, цветы, радуга, весна
и никакой ураган не способен такую любовь разрушить.
а есть любовь, которая походит на старый склеп:
там кто-то мёртвым грузом лежит, без шанса проснуться.
и ты к нему ходишь, плачешь, ждешь в тишине ответ,
а потом убегаешь, чтобы, конечно, ещё раз вернуться
и облагораживаешь же местность: какие-то носишь цветы,
в общем , рвешь душу и упиваешься этой бессмысленной болью.
и вместо мягкого сердца , внутри - неограненный алатырь,
до которого чуть дотронешься и забрызгаешь к чертям всё кровью.
признаёшься ему, мол, хреново без тебя, знал бы , как реву,
знал бы, сколько всего на одно воспоминание о тебе променяла,
а в ответ - тишина , что больше уже видится дежавю.
он - та самая система, которая тебя искалечила и сломала.
но продолжаешь держать этих мертвых бабочек в себе,
способна даже для новых ожогов на теле своём место найти
и каждому говоришь: "он лучший, кто вообще встречался мне!"
не смотря на мертвую тишину и обоснованность перипетий,
а он приведением кошмарным шатается по твоей душе
и ты хотела бы, может, кем-то уже его заменить,
но среди прочих тем, прочих, достойных внимания, вещей,
отдаёшь даже последнее слово этой ёб*ной любви.