Вся эта идейка вызывает у меня чувство,
будто я падаю с чем-то,
с чем-то похуже любой боли в животе,
или головных болей от чтения при слабом свете,
чем-то вроде кори духа,
свинки сознания,
уродливой ветрянки души,
Ты говоришь еще слишком рано оглядываться,
но это потому что ты забыл,
что совершенная простота может быть одним,
а прекрасная сложность образуется двумя.
Лежа в постели я вспоминаю все числа.
В четыре года я был арабским чародеем.
Я мог стать невидимкой,
выпивая стакан молока проверенным способом.
В семь я был солдатом, в девять принцем.
А сейчас, в основном, я у окна,
наблюдаю за поздним послеполуденным светом.
Он никогда так торжественно не падал
на стену моего домика на дереве,
и мой велосипед никогда не был так уныло
прислонен к гаражу,
как сегодня,
вся темно-синяя скорость вытекла из него.
Это начало грусти, сказал я себе,
как если бы я шел по миру в своих кроссовках.
Время прощаться со своими мнимыми друзьями,
время вернуться к первому большому числу.
Кажется я еще вчера верил,
что под моей кожей нет ничего, кроме света,
и если ты разрежешь меня, я смогу светиться.
Но сейчас, когда я падаю на тротуары жизни
я обдираю свои коленки, я истекаю кровью.
On Turning Ten
The whole idea of it majes me feel
like i'm coming down with something,
something worse than any stomach ache
or the headaches I get from reading in bad light--
a kind of measles of the spirit,
a mumpscof the psyche,
a disfiguring chicken pix of the soul.
You tell me it is too early to be looking back,
but thatvis because you have forgotten
the perfect simplicity of being one
and the beautiful complexity introduced by two.
But I can lie on my bed and remember every digit.
At four I was a soldier, at nine a prince.
Butvnow I am mostly at thevwindow
watching thevlate afternoon light.
Back then it never felk so solemnly
against the side of my tree house,
and my bicycle never leaned against thevgarage
as itvdoes today,
all thevdark blue speed drained out of it.
This is the begining of sadness, I say to myself,
as I walk though the universe in my sneakers.
It is time to say good-bye to my imaginary friends,
time to turn the first big number.
It seems only yesterday I used to believe
there was nothing under my skin but light.
Ifvyoubcut me I could shine.
But now when I fall upon the sidewalks of life
I skin my knees. I bleed.