Посвящается Л. Кантолинскому,
его друзьям и ровесникам
Достойный джентльмен 80-ти лет,
Мой идеал, любви моей предмет.
Он трубы медные прошёл, и Крым, и Рим.
И бойкий юноша робеет перед ним.
А сколько вёрст он отшагал пешком,
Свой голод заглушая табаком.
Кормил в окопах вшей, в огне горел и тлел,
Не трусил на войне – и чудом уцелел.
Бомбёжка, пуля и шальной снаряд.
Жестокая война косила всех подряд.
Сожжённые хлеба и грязные снега.
Любивший друга, убивал врага.
В те трудные года, в пылающем аду –
Он сохранил любовь и доброту.
Брал в плен, а после пленного жалел.
И честен был, и смел – и чудом уцелел.
Он много испытал ещё и до войны:
Охоту на людей и чистку всей страны,
Когда сослал всех лучших психопат
Туда, куда Макар гонял телят.
Он не кричал, но он и не молчал:
За анекдоты срок свой получал.
Не умер от ножа, в пургу не околел.
Стоял у рубежа – и чудом уцелел.
Он пережил разруху и застой:
Молчанье правды гордой и простой.
Разлуку с близкими такого рода,
Когда твои друзья – и вдруг враги народа.
Осколки прошлого, болезней целый строй
За ним ночной охотятся порой.
Всё вырезал, что смог, и всем переболел.
Слегка ослеп-оглох – и всё же уцелел.