Из писем Д. В. Веневитинова к матери
и сестре Софии во время пребывания в воронежском
родовом поместье.(авг. - сент. 1824)
*** *** *** ***
Чем ближе к желаемой цели,
Тем сердце труднее унять :
Как будто раскроются двери
И детство обнимет меня,
И сказочный мир отражений
Невидимых глазом частиц
Вернет радость прежних мгновений
И четкость утраченных лиц.
Все помнится в розовом свете :
Изгибы Донских берегов,
Усадьба и ласковый ветер,
И строгий порядок садов...
29.09.2021
*** *** ***
Мы ночью подъехали к дому
Под всполох небесных огней.
Глухое ворчание грома
Неслось на нежданных гостей.
Бухтел он скорей для острастки :
Учись, мол, пока молодой...
Проснулся. День хмур и неласков
И дождь тарахтит проливной.
От розовых детских видений
Увы, не осталось следов -
"Заснуло в объятиях лени
Искусство прекрасных садов" .
И всю красоту заслонила
Неряшливость яблонь и груш,
Какая недобрая сила
Ведет здесь плохую игру?
Скорей бы на чистую воду
Нам вывести подлый обман.
Начнем разбирательство с ходу
С бесчисленных жалоб крестьян...
29.09.2021
Удиивительный мир писем позволяет открыть новые грани характера и таланта человека, представить его эпоху, окружение, круг интересов, пережить вместе с ним события в его жизни...
Есть особенные поэты, похожие на обещания, но обреченные на их неисполненность. Неподдельный пламень, мерцающий в их глазах и стихах, не успевает разгореться настолько, чтобы озарить всё вокруг широко и надолго. Но он попадает завораживающими отблесками в другие глаза, в другие стихи, и не воплотившийся, не раскрывшийся поэт всё равно остается жить напоминанием о погребенной в нем заживо гениальности.
Таков Дмитрий Веневитинов, чье 200-летие отмечается на будущей неделе. С Пушкиным, своим четвероюродным братом, Веневитинов был знаком с детства. Но когда Пушкина отправили в ссылку, Веневитинову шел всего пятнадцатый год. После вызова поэта из ссылки, осенью 1826 года, их общение возобновилось. Еще в Михайловском Пушкин обратил внимание на заметки Веневитинова о «Евгении Онегине» и, едва оказавшись в Москве, объявил Сергею Соболевскому, у которого на время поселился: «Это единственная статья… которую я прочел с любовью и вниманием. Всё остальное – или брань, или переслащенная дичь».