Цветы на клумбе сорваны тебе,
Остались за спиной дороги, шум вокзала,
Последний в ночь троллейбус отъезжает,
Где окна запотевшие дождь залил.
Часы разбились, стрелки потеряли
И кольца выскользнули в темноту двора,
Ты вся дрожишь, пусть я твоя жара,
Под тонкой простыней без одеяла…
Время было у нас, кто-то вышел
Не выключив наших дней свет,
И того у нас времени больше нет.
Юность наша осталась в далёкой стране,
Которой давно уже нет, нет, нет...
Наши друзья не зайдут посидеть на чай,
Их телефон больше не отвечает.
Ещё стоят немые свидетели — дома и деревья,
Одни немного осунулись, другие постарели.
Кто-то не вернулся, когда было только тридцать,
А кто-то прошел дальше, и ему не остановиться
И времени нет, чтобы оглянуться назад…
Зреет «бера» и «малиновка», и полон красок сад,
Нас греет тепло беззаботного лета,
Но осень, дожди, и нас давно уже нет —
Мы все остались там, там, там…
Где память, усталым прохожим,
Бредет по блеклым нашим следам.
А наше детство и юность в далёкой стране.
Которой давно уже нет, нет, нет...
Докури сигаретку, погладь кошку,
А потом её милую хозяйку кокетку,
Что заслушивалась твоими стихами,
И доверяла, как самой близкой подруге —
Свои девичьи тайны рано поседевшей маме.
Ещё не грохнул беззубый реактор,
И пеплом выборочно нас не накрыло,
Какое теплое лето тогда у нас было, —
Светлые надежды, беззаботные мечты,
Трамвайные подножки, быстротечные сны…
Звон монет в телефонной будке,
Шум насекомых в свете фонарей,
Хоть бей телефон «по башке»,
Чтоб не застряла злая монета,
Но ничего не происходило быстрей.
Ожидания, от гудка до гудка, и
Как награда твой волнительный голос…
Как много бы отдал тогда,
Чтобы время замедлило скорость.
Но ни тебя ни его больше нет…
Наши беззаботные детство и юность,
Остались в далёкой забытой стране
Которой давно уже нет, нет, нет.